Американский плохиш

Десяти пальцев недостаточно для всего перечня. Я на мгновение закрываю глаза, и делаю глубокий вдох.

Чувство такое, будто каждый камешек фундамента для нашего совместного будущего исчезает с каждым пунктом, который он буквально рычит.

— Общественный деятель, — произносит Мак.

Пуф! Исчезает даже картина нас, стареньких, прогуливающихся вдвоём в воскресенье.

— Медицинское обследование, — теперь его голос звенит отдалённо.

Пуф! Секс на футоновом матрасе и пикники в лесу растворяются и исчезают в облаке пыли.

— Ты хоть слушаешь меня? — я открываю глаза, а Мак стоит передо мной. Дюймы между нами ощущаются милями. Только сейчас я понимаю, что он так и не оделся, и его мышцы и голый член выставлены напоказ, как и его душа, а я не смею посмотреть на них.

— Да. Просто думала. Я на самом деле горжусь тобой, Мак. Правда, — мой голос срывается. — Но что насчёт нас? Я думала, мы останемся вместе навсегда, ты и я, — крупные слёзы собираются в уголках моих глаз, и я быстро моргаю.

— Лорен, мы всё ещё можем быть вместе. Есть множество пар, которые поддерживают отношения на расстоянии во время колледжа, — он нежно сжимает мою руку, и на краткое мгновение я ему верю. То есть, конечно, я не слышала, чтоб отношения на расстоянии когда-нибудь сработали. Эй, я могу ошибаться. Правильно?

— А потом что? — реальность заползает обратно, заковывая меня в кандалы на задворках моего мозга. — Что будет, когда мы окончим колледж? Тебе не нужно будет уезжать в командировку? Или писать письма? Непохоже, что это на четыре года, Мак. Это похоже на вечность. Я… я просто не могу этого сделать.

— О чём ты сейчас говоришь? Ты рвёшь со мной? — его лицо искажается, а глаза прищуриваются так, словно понимание ослепляет его. Конечно, он, наверное, подумал о такой возможности.

— Нет, я не хочу тебя бросать. Я хочу, чтоб ты остался здесь со мной в университете Колорадо, во что ты и заставил меня поверить. Я хочу, чтобы ты вырос со мной, и в один прекрасный день я хочу от тебя детей. Это ты сбегаешь на восточное побережье, чтобы облегчить свои страдания из-за прошлых воспоминаний, — я прикусываю язык, но слова уже сказаны. Я не могу забрать их. Мак отступает назад из-за моей тупой ошибки, которая физически выбивает из него весь воздух.

— Мой брат, — шипит он сквозь зубы, — непросто воспоминание. И если ты не можешь поддержать меня и мою мечту, если ты не можешь быть счастлива за меня в том, что я заслужил нечто, за что боролся, значит, это и правда лучшее решение в моей жизни. Потому что на следующие десять лет оно спасёт меня от разочарования в том, что я просто потеряю время на отношения, которых уже нет.

Взмах моей руки перед лицом, словно взмах крыла колибри, и обжигающая боль расползается по ладони, когда я отвешиваю ему пощёчину. К счастью, шлепок от удара не слышен из-за моего колотящегося сердца. Мы оба пялимся друг на друга. Слёзы жгут глаза и скатываются по щекам.

— Я хочу пойти домой, — мой голос холоден, словно лёд. Мак не хватает меня и не притягивает к себе. Не запускает руку мне в волосы, и не говорит мне, что всё будет в порядке. Вместо этого, он натягивает свою одежду, подходит к гольф-кару, и стиснув челюсти, пялится вперёд.

Я сажусь на сидение рядом с ним, и мы, пока едем назад к загородному клубу, не произносим ни слова. Воздух замерзает, когда хлещет меня по ушам, и я слышу, как история нашей любви развевается по ветру. Но в этот раз, её стоит рассказывать в прошедшем времени.

И ничего никогда не будет, как прежде.

Глава 5

Мак

2012

— Я буду счастлив, когда мы навечно склоним на свою сторону сердца и умы, сэр, — бурчит капрал Томпсон, пока съёмочная группа занята снимками ландшафта.

Ландшафт. Вот умора. Под ландшафтом я подразумеваю бескрайнее море песка. Мы недостаточно высоко, чтобы в полной мере насладиться горами Афганистана, вместо этого мы сидим в его недрах. Песчаные, грязные, коричневые просторы тянутся настолько далеко, насколько может охватить взгляд.

— Не опускай голову, капрал. Эта разведывательная операция последняя и продлится не более сорока пяти минут, а после мы сможем вернуться на базу и перекусить, — уверяю я его.

Правда в том, что я понятия не имею, сколько времени понадобится на эту экспедицию. Каждый раз мы проходим адские пол-акра, чтобы встретиться со старейшинами села, и переговорить с ними о том, что собираемся помочь, а не навредить им или их детям. Я не могу перестать думать о том, что всё это какая-то национальная шутка.

Люди — не идиоты, они понимают цели пропаганды, когда видят их. Тяжело захватить страну в войне, а также попытаться убедить её жителей в том, что ты не враг. Это настоящая битва, и я даже не уверен, сможем ли мы победить в ней.

— Скажу тебе, что не могу дождаться, когда вернусь назад. Надеюсь, с учётом временных поясов, ещё не поздно для звонка Надин, — прищурившись, Томпсон поворачивает голову, пытаясь в голове решить уравнение с временными зонами. — Три недели.

— Они пролетят незаметно, капрал, — уверяю я.