Американский синдром

«Он рассказывал мне, что до сих пор любит Колетт, которую он полюбил со школьной скамьи в Пачогю хай-скул, где он прославился как чемпион по трем видам спорта, включая регби. После убийства его семьи и демобилизации из армии в декабре 1970 года он вернулся к матери в штат Лонг-Айленд, но не в силах был жить там, где все напоминало ему счастливую юность и Колетт. Он переехал в Нью-Йорк, надеясь раствориться в его миллионных массах. Доктор-миллионер Бенджамин Гилберт, содержавший целый конгломерат нью-йоркских клиник с центром в Манхэттене и известный в городе по прозвищу «Доктор Бродвей», нанял молодого хирурга с завидным окладом в 150 долларов в день и назначил его директором клиники Мирового торгового центра. Он снял шикарную квартиру на модной 69-й улице, близ нью-йоркского управления ФБР, на углу этой улицы и Третьей авеню, и попытался найти забвение в напряженной работе, сверхурочных часах в клинике и почти ежевечерних ресторанных пирах и любовных связях. Женщин он менял как перчатки, но и они не давали ему забвения. В высшем свете Нью-Йорка у него было слишком много знакомых, знавших его семью. Ему предлагали престижный пост профессора в медицинской школе Йельского университета, но и этот университет был слишком близко расположен к родным местам. В Нью-Йорке он постоянно встречался с друзьями и знакомыми по Пачогю, по колледжам, по нью-йоркскому Колумбийско-пресвитерианскому медицинскому центру, в котором он служил интерном после медицинской школы. Нужно было повернуть страницу в жизни, начать совершенно новую главу. И он отказался от столь выгодного директорского кресла в клинике и вылетел в Лос-Анджелес. К тому времени, к осени 1971 года, он отчаялся найти убийц.

В Лонг-Биче он стал работать над созданием отделения скорой помощи и реанимации Медицинского центра имени святой Марии, рука об руку со старым приятелем, тоже бывшим «зеленым беретом» из Форт-Брагга и Ня-Чанга, внедряя в гражданскую медицину методы военно-полевой медицины.

Я был просто поражен той известностью, что пользовался во всей округе, включая Лос-Анджелес и Южную Калифорнию, тридцатилетний доктор Мак-Дональд. Он спас множество жизней. Что-то в нем заставляло его вкалывать так, словно был он рабом на галерах, хотя по ночам он предавался гульбе. Доктор стал известным филантропом, особо опекая бедных детей. Он признался мне, что впервые начал спокойно спать. Раньше его все время преследовали кошмары, всегда так или иначе связанные с убийством его семьи, и он старался в натужном веселье и вине измотать себя, чтобы отделаться от этих кошмаров, чтобы вернуть себе способность спать как убитый.

У него сложились самые теплые отношения с полицией в Лонг-Биче. Он заявил, что она может прибегать к его услугам как хирурга в любое время дня и ночи. В неделю он работал не менее шестидесяти часов в медицинском центре и находил еще время читать лекции по первой помощи в медицинской школе Университета Южной Калифорнии. Он был деятельным членом калифорнийских ассоциаций хирургов и кардиологов и Американского общества травматологов…»