Амфитрион

Тем временем с лестницы «Зоны Индиго», занимавшей весь верхний уровень (выше находился только хрустальный скворечник самого Хорхе, и ни гости, ни рядовые труженики туда не допускались), уже спускался златоштанный гологрудый Игорь. Верхняя часть Игоря сливалась с неосвещенными участками клуба, а за ним с приветливыми выражениями сосновых гробов следовали Лав и Хейт[28], два сегодняшних обходчика. «Не суетись под трамваем, детка», – снова вступила в ухе ангельская сталь Валентининого голоса. Что же, Алена профессионально присела в прощальном извиве и спустилась из клетки по хлипкой прозрачной лестнице, беспричинно поддерживаемая Игорем за щиколотки. Поддерживание ей не понравилось, и она, с досадой вспомнив давешние праздные мысли, выругалась сама на себя как-то по-мужски (типа, все бабы – шлюхи, хотя бы в мыслях) и пошла к Хейту, который охранял ее на пути от рабочего места к гримерке. Лав тем временем следил за безопасностью Игоря, что, безусловно, было лишним: Игорь хоть и не прятал в золотых штанах никакого оружия, кроме, так сказать, профильного, но в доджизневом прошлом успел завоевать титул чемпиона Бразилии по фулл-контакту{30}. Однако порядок есть порядок.

И потому же Алена шла по узким коридорам «Jizни», не обращая особого внимания на всхлипы и охи в зонах «Киви», «Авокадо» и «Пюре», как если бы прогуливалась от копировального автомата к шреддеру, а чтобы занять себя, тихо думала, как ненавидит сладострастного Хейта, радовалась длинным волосам (они не позволяли Хейтову чугунному взгляду провертеть дуршлаг дырок в ее спине) и считала шаги до гримерки. Но Хейт, как оказалось, вел Алену не туда. Между зонами Fruitbasket и Duce! он приобнял танцовщицу за плечо и развернул к стене, которая послушно открылась, не позволив ее милому носику вписаться в цемент, декорированный лейблами Campari и Suntory. Алена поняла, что доигралась.

Во-первых, выйдя на крышу, она увидела, что бежать с нее некуда. «Jizнь», бесконечная путаница проходов, переходов, этажей и закутков, оказалась на поверку чем-то вроде аккуратно сложенного кишечника: она была упакована в три строения, соединенных обманчиво временными переходами лагерного типа. Положим, в зданиях были подземные уровни и искусно нанизанные на коридоры гроздья карманов для парочек, но с крыши клуб предстал перед Аленой двумя кубиками, присоединенными к основному бруску. Здесь-то на плоской крыше и громоздился хрустальный офис Хорхе. Мрачный комплекс был обнесен забором с вышками – на них, судя по всему, гнездились настоящие автоматчики из плоти, крови и металла. Иначе непонятно было, кто выгуливал на территории ленивые красные точки лазерных прицелов.

Во-вторых, Алене, оказавшейся на этой крыше в декабре, тут же стало холодно, и согреваться было нечем: на ней была дурацкая розовая пачка, серебряные стринги и серебряные босоножки из прозрачных каблуков, подошвы и усаженных стразами ниточек (подтвердим для внимательного читателя: выше пояса Алена была обнажена).

Хейт побубнил в комлинк и буркнул, что надо ждать, а если Алене холодно, то он поможет ей согреться. Девушка судорожно пожала плечами и кивнула на дверь, откуда они вышли, – мол, почему бы не подождать в тепле. Хейт вежливо сообщил, что двери из зоны «Скворечник» открываются на выход только тогда, когда разрешает господин Кэндо, а господину Кэндо нет дела до Алениной гусиной кожи ни сейчас, ни вообще.

Мысли в голове у бедной Аленушки понеслись галопом. Начиная от «говорил же тебе Митя» и «лучше бы ходила, как все нормальные люди, на каток в Митино» (попутно мысли екнули, отметив случайное совпадение имен) до «подороже продать свою жизнь (зачеркнуто) честь» и «дура, а то ты не знаешь, что честь в «Jizни» ничего не стоит, ее не покупают, а берут». Тем временем Хейт вступил в эротическое взаимодействие со своим комлинком и в такт звукам, поступавшим ему в любящее ухо малоамплитудными, но глубокими содроганиями изъявлял желание и счастье угодить. «*****, – подумала Алена с омерзением и страхом, – похоже, это ******». Похоже, это был именно он. Дальнейшее выглядело так.

Хейт закончил слушать, снял с себя пиджак и повесил на Алену. Ту немедленно окутал каляный жар: спецодежда была пропитана готовностью служить хозяину до последней капли какой-нибудь жидкости и сомнительным ароматом Franko Cardini, популярным среди «настоящих мужчин, всегда готовых к атаке». Сразу вслед за этим, как по сигналу, открылась дверь «Скворечника», и оттуда вышел массивный седой старик в бороде, косоворотке и стеганом златотканом кафтане, исполненном явно по лекалам свихнувшегося еще пятнадцать лет назад Sewa Wolkoff. Оглядевшись, старик без лишних промедлений попер прямо на Алену (он врезался бы в Хейта, не сделай тот предусмотрительно шаг назад), ухватил ее за локоть и потащил к выходу. Хейт нажал кнопочку на пульте у пояса, дверь открылась. Алена дернулась и, кажется, даже начала визжать. Хейт, скотина, подскочил и ухватил ее за вторую руку.