Амиля

Секунда, другая и из двора, что через дорогу наискосок, громко хлопнув, открылась сколоченная из жердей калитка. Ударившись об изгородь, она рассыпалась. Из-за кустов закрывающих двор, вывалилась странная фигура женщины. В одной руке у неё был топорик, а во второй трепыхающаяся птица. Женщина быстро прыжками, как будто бежала по кочкам, стала двигаться в нашу сторону. С каждым выдохом она громко вскрикивала – А-а! А-а! С приближением стало понятно, что женщина совершенно невероятных размеров. В руках у нее был не топорик и птица, а полноценный плотницкий топор и петух с отрубленной головой, в конвульсиях, крыльями разбрызгивающий во все стороны кровь. А женщина, не обращая на это никакого внимания, приближаясь ревела все громче, как пожарная машина, или паровоз, -А-а! А-а-а!

Первым сорвался с места хромой гармонист. Он упал, гармонь покатилась, поднялся, подхватил ее, и прыгая на одной ноге, стал в панике удаляться. Тикай хлопцы, это Амиля! – закричал кто-то истошным голосом. Охватившая паника быстро разметала всех. Остался лишь побитый Васька, и я оцепеневший от ужаса, в последний момент прыгнул под стол. Испачканного помидором, упиравшегося гостя утащили товарищи, и не зря. Позже рассказали, что это Амиля покалечила гармониста, который тоже задрался с Васькой. И дело тоже было на свадьбе. Тогда мужики решили проучить Ваську, и указать место его бабе. Амиля слушать никого не стала, а того самого гармониста, швырнула в толпу мужиков, положив их, как в фигуры в городки. Гармонист сломал ногу и навсегда остался калекой. Дело тогда замяли, но слух пошёл.

Амиля выронила топор и дергавшегося петуха, плюхнулась на землю рядом с Васькой. Увидев под столом меня, сверкнула глазами, но тут же забыла, как про мурашку, недостойную внимания, и стала обнимать и ощупывать Ваську.

– Что они с тобой сделали!? Тебе больно? Где болит, Васенька?

– Ничего не болит, – успокоил её Васька.

– Кто это тебя так? Ох, поймаю!

– Не надо, Амиля. Я сам виноват…

– До чего же ты добрый у меня, Васенька!

Амиля заплакала, и слёзы на лице смешались с петушиной кровью. Она нежно гладила Ваську, опять взглянула на меня, и вдруг улыбнулась. Амилю можно было назвать красивой, не то что Васька, если бы не светлые брови и белёсые, бесцветные глаза. Ей было лет тридцать пять, на вид. Огромная копна рыжих волос съехала набок. Амиля толкнула её на место, легко встала, подхватила на руки Ваську, и понесла так, как могут только женщины, нежно убаюкивая, – Васенька, Васенька, голубчик ты мой… А Васька, как ребёнок, покорно лежал на руках уткнувшись носом в огромную Амилину грудь.

Инцидент был исчерпан. Свадьба пошла своим чередом. Кричали – горько, плясали под гармошку. Амиля, буквально из ложки, кормила уже умытого и притихшего Ваську… Кушай, голубчик, кушай…

Шло, время, я набирался сил и мечтал поскорее вернуться в город, рассказать Димке про деревню. Вечером соседка присела на лавку, возле нашего дома, лузгать семечки.

– Ну, расскажи, как тебе тут у нас понравилось? Ещё приедешь?

Я сел на лавку, рядом с ней, придумывая на ходу, что бы ей такое рассказать. Не успел открыть рот, как из темноты, из глубины деревни раздался голос Амили, – Не бей Васенька, прости! Я больше не буду!… Амиля продолжала кричать, и никто не обращал никакого внимания.

– Вот, чего она орёт? Ведь все же знают, что она Ваську, как муху может прихлопнуть, – возмутился я.

– Ну, орёт, и орёт, тебе то что? Подрастешь, поймешь, – ответила соседка.

– Ага, что тут понимать, цирк пьяницы со слоном?

– Не надо так про старших. Любовь у них, любовь! Понимаешь? Ай, сопливый ты ещё, дурачок. Ну ладно, некогда мне тут с тобой, – соседка стряхнула с передника остатки семечек.

– Любовь? Ну а орать то зачем, на всю деревню?

– Она хочет, чтобы все знали, что она тоже женщина, что её тоже любят. Женщина она, понимаешь? – соседка ушла. При чем тут любовь? Любовь, это же, когда целуются? А эта орёт на всю деревню…

Лето подошло к концу. Родители приехали меня забирать и остались, чтобы спать на сеновале. После ужина папа вышел покурить. Я увязался за ним. Сидим, смотрим на звёзды. Вдруг, в полной тишине закричала Амиля. Васенька, не убивай! Ну и дальше как обычно. Отец напрягся, и стал вслушиваться. Встал на ноги.

– Папа, не обращай внимания, это Амиля. Она хочет, чтобы все знали, что её любят, что она женщина, – я взял папу за руку.

– Это ещё что такое? – отец отдернул руку, и влепил мне подзатыльник. – Где ты такого набрался? – он тут же вернулся в дом.

– Там женщину убивают! Где тут милиция? Сообщите! Я сейчас сам туда пойду!

– Никуда ходить не нужно, это Амилю, муж бьёт, – успокоила хозяйка…

Ну, дела… – сказал папа, когда на утро женщины всё ему объяснили.

Димка бросился ко мне на шею и завистью посмотрел в глаза, – скажи честно, это правда, что ты в деревне под машину попал? Или девчонки врут!? Откуда в деревне машины, там же только коровы?

Александр AL, 2020