Амира. Наследники

Сразу после второй лекции я на трясущихся ногах, воровато оглядываясь, спешу по лестнице на первый этаж, чтобы выбежать через черный ход на заднюю стоянку, где Мал припарковал машину. Студенты снуют по зданию, занятые разговорами, никому нет дела до одной из десятков девушек, с головы до ног одетых в черную одежду, чье лицо скрыто, а глаза спрятаны за завесой ресниц, потому что взгляд все время опущен в пол. Несмотря на раскрепощенную атмосферу в университете, законы нашей страны работают и в этих стенах. Никто не может открыто смотреть на девушку, пока она сама к тебе не обратится. Девушки между собой тоже мало общаются, предпочитая держаться особняком. По крайней мере, первокурсницы. Те, кто постарше и уже успел завести себе подружек, ведут себя немного более дружелюбно. Мы же пока еще как затравленные зверьки, которые не решаются лишний раз вступить в диалог с чужаками. Какими бы отважными мы ни были, годы воспитания в строгости не стереть так быстро даже в такой свободной обстановке.

Толкнув тяжелую дверь, я вырываюсь под палящее солнце. Приставив ладонь ко лбу козырьком, я быстро осматриваю парковку. На ней всего три машины, потому что студенты и преподаватели обычно паркуются на подземной стоянке, в кондиционированном помещении. Здесь же останавливаются только те, кто приехал кого-то забирать, или редкие визитеры, у которых нет пропуска на подземный паркинг. Сканирую взглядом машины, чтобы убедиться, что среди них нет нашего водителя тире охранника Айрата, который мог приехать заранее. Конечно, у него есть пропуск на подземную стоянку, но на всякий случай лучше перестраховаться. Убедившись, что путь свободен, я прижимаю к груди, в которой неистово колотится сердце, пару книг в мягких обложках и на всех парах несусь к машине Мала, подгоняемая то ли желанием увидеть его, то ли страхом быть пойманной.

Не успеваю добежать до автомобиля, как пассажирская дверь распахивается, и я быстро ныряю в прохладу салона, отрезая нас от случайных взглядов, которые могут заметить то, что происходит на парковке. Поворачиваюсь и смотрю на улыбающегося Мала. Его глаза сверкают восторгом, а улыбка настолько широкая и открытая, что я невольно повторяю ее. Он подается немного вперед, и я по инерции отстраняюсь, как будто он собирается поцеловать меня, а мне неприятно. Хотя как бы он поцеловал меня через шелу? Щеки заливает румянцем от одной мысли о его губах на моих. Каково это было бы – ощутить тепло его дыхания, вкус, запах? Сердце заходится неровным ритмом.

Улыбка Малоуна немного гаснет от моей реакции, но он все же не отодвигается. Шумно втягивает воздух носом.

– Скучал по твоему запаху, – он всегда говорит такие правильные вещи. Именно то, что я хотела бы слышать, и это кружит голову. – Покатаемся?

– Да, – негромко отвечаю я, опуская взгляд на колени.

– Ты пристегнешься или помочь?

– Пристегнусь! – выпаливаю быстро, страшась даже мысли, что он может оказаться настолько близко. Быстро закрепляю ремень, и мы выезжаем с территории университета.

Свобода – пусть и мнимая – кружит голову, и я только и успеваю ловить ощущения в своем теле. Меня бросает то в жар, то в холод. Стоит только подумать о том, что я мало того что прогуливаю лекции – хоть и отпросилась, сославшись на плохое самочувствие, – еще и делаю это с парнем. И не просто с парнем, а с европейцем, у которого свободные нравы, и только Всевышнему известно, какие у него намерения! И куда он вообще меня везет, это мне тоже неведомо. Я, наверное, сошла с ума, раз так легко поддаюсь на эту провокацию. Но последствия буду разгребать потом, сейчас мне хочется хоть немного вдохнуть воздух свободы и притвориться, что для меня это норма – вот так легко разъезжать с парнем в одной машине. Без сопровождения родственников, без присмотра охраны, только с ним.

Бросаю взгляд на мужественный профиль Мала. Гладко выбритые щеки, острая линия челюсти, о которую, кажется, можно порезаться, если прикоснуться. От последней мысли щеки заливает румянец. Преодолевая смущение, украдкой прослеживаю взглядом его прямой нос, чувственные губы, густые брови и скольжу дальше по его телу. Стараюсь не показывать своего явного интереса, чтобы не вселять пустых надежд. Но мне так хочется внимательно рассмотреть его, чтобы во снах, в которые он иногда прорывается, я видела не общий образ, а четкие черты, присущие ему одному.

– Ты голодна? – внезапно Мал переводит на меня взгляд, и я резко отворачиваюсь, снова утыкаясь взглядом в свои колени.

– Нет, – выдыхаю едва слышно.

– Тогда предлагаю поехать к морю. Я знаю, как ты любишь воду, и тоже был бы не против прогуляться вдоль берега.

– Нельзя, Малоун, харам. Я не могу с тобой гулять.

– Кто узнает? Твое лицо прикрыто, и мы можем сделать вид, что ты приехала одна, а я твой телохранитель. Хочешь?

– Они всегда идут позади на почтенном расстоянии.

– Тогда у меня будет возможность любоваться твоими движениями.

– Но мы тогда не поговорим.

– Иногда мне не нужно разговаривать. Достаточно, чтобы ты была рядом.