Амнезия

Михаил Королев выиграл дело потому, что абсолютно все, от кого это дело зависело, поддались тому или иному искушению. Пять лет назад Турчанинов думал, что искушение исходило от Королева, что этот человек был главным искусителем, почти уже не человеком – дьяволом. Но постепенно бывший следователь остыл. Для себя он решил, что не Королев был здесь главным действующим лицом. Все девяностые годы российская история играла какие-то мощные партии, и не то что Королев – президенты были пешками. Покончивший с собой богач был не хуже других убийц и воров, а Турчанинов видел всяких и некоторых даже жалел. Пожалел он и этого запутавшегося человека.

И перестал о нем думать – тогда казалось, что навсегда.

«Человек предполагает, а Бог располагает… Что же мне теперь делать?» – вот о чем он размышлял, подходя к кабинету адвоката.

Крючков сразу повел Ивана Григорьевича в ресторан, но не в общий зал, а в сигарную.

Пока им на столик ставили тарелки с салатом (новомодным, состоящим из одних листьев – Турчанинов такие не любил) и бифштексом, пока разливали красное вино по бокалам, он оглядывался по сторонам.

Комната была обита деревянными панелями почти до потолка. Вдоль стен стояли темные стеллажи. Почти все они были заставлены полированными ящиками для сигар. В центре комнаты зеленые кожаные кресла образовали несколько кругов с низкими столиками посередине.

Они с Крючковым сели у стены – за ширмой. Здесь стол был не низкий, а обеденный, и стояли не кресла, а стулья, впрочем, тоже кожаные. «Для конфиденциальных разговоров», – добродушно подумал Турчанинов. Настроение улучшалось с каждой минутой. Он был уверен, что через полчаса освободится от этого мутного дела.

Официант поставил на стол третий прибор.

– Кто-то еще подойдет?

– Наш главный юрист, – оглядываясь, пояснил Крючков. – Да вот и он. Сейчас заморим червячка! – Адвокат удовлетворенно потер руки.

К их столу подошел вальяжный улыбчивый мужчина в красивом костюме. Он протянул руку, невнятно представился. Турчанинов не стал переспрашивать, ему показалось, что мужчина специально скомкал свое имя.

– Болезненное воображение было у нашего дорогого отца-основателя! – сказал мужчина, усевшись за стол и радостно осмотрев сервировку. – Уж вас-то зачем он рекомендовал для такого дела? Я всегда говорил, что Мишанина вседозволенность сделала его немного ненормальным. Это, знаете ли, обычное дело: человек не может не мечтать об ограничении собственных полномочий, он хочет, чтобы мир имел строгую форму и твердые стены. Если стен нет – или ему кажется, что их нет, – человек просто впадает в отчаянье.

Крючков осуждающе посмотрел на него, но главный юрист не обратил на это внимания.

– Бифштекс слишком сух! – заявил он.

– А я не люблю с кровью, – улыбнулся Турчанинов.

– Не раскусили еще ее прелести… Кровь – это всегда прелестно.

– Борис Борисович! – сердито сказал Крючков. – Давайте без философствований. Мы собрались по серьезному делу…

– Да как же без философствований, коллега? Как же без них-то? Никак без них нельзя! Михаил Александрович написал это свое посмертное письмо, чтобы что? Объясните мне, дураку, пожалуйста! Что это за дешевая комедия?

Крючков стал совсем хмурым, и Турчанинов решил вмешаться.

– Дешевой комедией это стало в тот момент, когда Марина очнулась, – сказал он. – Если уж упрекать кого-то в плохом воображении, так это судьбу.

Они вдруг одновременно посмотрели на Турчанинова с одинаковым выражением – и он понял, что сказал то, что надо.

– Редкий медицинский случай… – осторожно произнес Крючков. – Но не небывалый.

Главный юрист откинулся на спинку стула и весело оглядел их, покачивая головой.

– Мы что – на дипломатических переговорах? – громко спросил он. – Решаем судьбу крылатых ракет средней дальности? Да что вы в самом деле – ходите вокруг да около! Иван Григорьевич, мы хотим, чтобы вы знали нашу позицию.

– Я ее знаю. Но она мне не совсем понятна. Какая проблема, если выяснится, что…

– Да огромная проблема, огромная! Вам не приходило в голову, что это вообще невозможно доказать?

– Ну уж.

– Не ну уж! Не ну уж! Это что за процесс будет курам на смех? Фонд и так дышит на ладан, у него плохая репутация, чего скрывать. А тут такой шум! И главное – как докажешь? Девушка все равно пять лет считалась неживой. Медицинские документы куда-то пропали…

– Их забрал Сергеев, – с набитым ртом пояснил Крючков.

– Ну вот! Остаются люди, которые там работали. Все они давние коллеги Сергеева, мы посылали к некоторым из них своих юристов, осторожно порасспрашивали…

– «Осторожно»! – саркастически передразнил Крючков.

Юрист пренебрежительно отмахнулся.