Амулет для влюбленных

Когда подруги уселись на скамейку в скверике возле Марининого дома, Милка в предвкушении сногсшибательной новости смогла произнести всего лишь одно междометие, но в нем явственно слышалось все сразу: и вопрос, и дружеское участие, и подбадривание, и обещание никому не проболтаться, и главное – разрывающее ее на части любопытство:

– Ну!!!

– Ну… – Это повторенное Мариной «ну» было в тысячу раз беднее Милкиного, потому что в нем, кроме неуверенности, ничего другого, к сожалению, не сквозило. – Понимаешь… мне нравится один парень из нашего класса… который никому больше не нравится…

– И кто же это? – Константинова на всякий случай придвинулась к Марине поплотнее, чтобы ненароком в шуме улицы не пропустить какой-нибудь мелкой, но очень важной детали.

– Это… ты, конечно, не поверишь… но это Богдан Рыбарев… – слабым голосом выдохнула Марина.

– Да ладно… – скривилась Милка, так как сначала подумала, что подруга ее разыгрывает, но, увидев, как Маринино лицо сделалось багровым, в состоянии полного изумления прошептала: – Не может быть…

– Ну вот, я же говорила, что не поверишь… – Марина отвернула голову в сторону, так как боялась встретиться с Константиновой глазами.

– Вот, значит, к чему привели все эти «домашки» с «контрошками»… – проронила растерянная Милка. – Или ты из любви их ему и решаешь, как проклятая, а?

– Не знаю я, Милка, что было сначала, а что потом, – сказала Марина и опять представила, как Рыбарь склоняется к ней с высоты своего очень хорошего роста, чтобы поцеловать в губы. Как и во время предыдущего представления, ее пробрала дрожь, и она зябко поежилась.

– Знаешь, Маринка! – собрала свою волю в кулак Милка Константинова. – Тебе срочно надо его разлюбить, потому что это уже не «Ромео и Джульетта», а натуральный «Собор Парижской Богоматери» получается! Тоже нашла себе Квазимодо!

– Никакой он не Квазимодо! – обиделась за Рыбаря Марина. – Ты вот завтра присмотрись к нему получше!

– А то я на него за столько лет не насмотрелась!

– Да вы все, кроме как на Орловского с Лившицем, ни на кого больше и не смотрите! Прямо как стадо…

– Несмотря на то, что ты по этому поводу думаешь, – возмутилась Милка, – я очень хорошо представляю Рыбины брючатки по колено и не пойми какого цвета куртенку от спортивного костюма. Мне кажется, что он их не снимает с самого детского сада.

– Ну и что! А рост! А лицо! Ты представляешь себе его лицо? – горячилась Марина.

– Лицо… – задумалась Милка. – Лицо у него какое-то белое, по-моему…

– Естественно белое, не негр же он!

– Рост у него, конечно, ничего… неплохой рост… – начала сдавать позиции Константинова. – А вот лицо… Если честно, так я и не очень помню, какое у Рыбаря лицо… Завтра придется присмотреться.

– Вот-вот, – подхватила Марина, – ты сначала присмотрись, а потом уж и говори, кто Квазимодо, а кто – нет.

На следующий день после первого же урока Милка отвела Митрофанову к окну и с ошеломленным лицом прошипела ей в ухо:

– Ты, Маринка, того… права… Рыбарь-то, пожалуй, не хуже Орловского будет, в своем роде, конечно. Такой интересный блондин… Скандинавского типа… Как это ты разглядела? Только неплохо бы его слегка отстирать… Ну да ладно, это и потом не поздно будет сделать. Пожалуй, люби его. Разрешаю! – Она улыбнулась и добавила слова Васьки-Куры, которые сделались в 9-м «Г» любимой крылатой фразой, подходящей к любой ситуации: – Боги Олимпа не против!

Глава 3

Треугольные скалярии и нерешенные задачи по физике

Илья Криворучко перелистывал выданные ему Митрофановой книги и не знал, как ему лучше поступить: гордо бросить их ей в лицо со словами: «Забери и больше не смей ко мне приближаться!» – или все-таки сделать конспект и начать заниматься, поскольку фигурой он, надо честно признаться хотя бы самому себе, совершенно не блещет. Он закрыл книги, сложил их перед собой стопочкой и решительно признался себе еще и в том, что ту блестящую фразу о неприближении к нему Митрофановой он никогда не сможет ей сказать, потому что собьется сразу же на первом слове «забери». Эта ненормальная Марина парализует его своим взглядом, как удав. И чего она к нему привязалась?