Амулет князя

Дорин то и дело срывался на визг, метался по двору и бесцельно размахивал мечом. Челядь попряталась, боясь даже нос высунуть. Попадись сейчас под горячую руку, головы точно не сносить.

– Выживет, – равнодушно махнул рукой колдун. – Он молодой и крепкий, а у вас хороший лекарь. Да и я, пожалуй, помогу. Не пропадать же зря моему труду.

Отвернулся и неторопливо пошел к башне. Дорин устало опустил меч и потерянно огляделся. Двор был пуст и тих, лишь где-то за стеной слышался протяжный волчий вой.

Глава 2

Выздоравливал Павел на удивление быстро, поражая лекаря, молодого курносого мужчину с осанкой воина. Все время, что живой амулет болел, лекарь не отходил от него, чуть не переехав жить в крохотную комнатку, куда его поселили.

Раны затягивались легко, превращаясь в тонкие шрамы. Каждый день заходил князь Дорин и заботливо расспрашивал про свой амулет. За это время на теле Павла два раза появлялись новые порезы, – это князь упражнялся на мечах. Соболев понимал, что беспечность Дорина обернется большой проблемой для его амулета. Но сейчас это мало тревожило самого Павла. Он воспринимал все со спокойствием сфинкса.

Несколько раз зашел колдун, всякий раз он стоял над постелью больного и молчал, сверля его пронзительным взглядом. Лишь однажды уже у дверей он обернулся и спросил:

– Скажи-ка, волчонок, тебе снятся сны?

Если Павел и был удивлен, то скорее тем, как его назвал колдун.

– Нет.

Вернон кивнул и скрылся за дверью.

– Эй, Берт, почему он назвал меня волчонком?

Позвякивание пестика в ступке стихло, и лекарь потянулся, сладко зевнул и только после этого ответил:

– Странные все же люди. Имена, данные от рождения, легко забываются, а придуманные прозвища остаются надолго. Тебя так прозвали.

– А почему не волком? – усмехнулся Павел.

– Эк махнул. Не дорос. Будет с тебя и волчонка.

И снова взялся за ступку.

Так тянулись дни, недели. Соболев вскоре окреп настолько, что смог вставать и ходить по комнате. Видя успехи своего подопечного, Берт стал приходить реже. Он быстро осматривал раны и убегал по своим делам.

Пока живой амулет выздоравливал, приехала невеста князя, но Павел так и не увидел ее. Берт говорил, что девушка не слишком красива, зато отец дал за ней большое приданое. Ходили слухи, что казна княжеская богата лишь пустыми сундуками. Хоть аукай в каждом, ни монетки не отыщешь. Но лекарь каждый раз оговаривался, что платит Дорин исправно и честно, воины довольны и преданны. Но последний раб на конюшне знает, что в день выплаты князю лучше не попадаться на глаза, больно сердит и не сдержан бывает.

Да и свадьба была на редкость пышная, князь не поскупился на угощения и вина. Правда, сам Павел свадьбы не видел, обо всем ему рассказал лекарь.

* * *

Комната, которую выделили для Павла, была рядом с комнатой князя. Узнал Павел об этом однажды ранним утром, когда к нему вошел Логан с охапкой одежды и бросил все это на пол.

– Вставай скорее, – сказал он, расталкивая Соболева. – Господин давно встал, а он не любит лентяев.

– И что? – сонно пробурчал Павел.

– А то, что он может войти к тебе. И если застанет в постели, отправит на конюшню, а там знаешь какие мастера. Выдерут вожжами так, что любо-дорого.

– Я думал, что князь не уходит рано от молодой жены.

Логан усмехнулся и указал на стену.

– Господин почти каждую ночь спит в своей комнате. Здесь, рядом с твоей. Уж я-то знаю.

Соболев и не сомневался. Кому же лучше знать о поступках князя, как не его личному слуге.

– Кстати, – сказал юноша, – я принес тебе одежду. Твоя разорвана была и в крови. Господин велел принести новую.

– Спасибо, – кивнул Павел, вылезая из-под одеяла. – Логан, послушай, у меня в кармане была одна вещь. Старая кукла, тряпичная. Так, безделица, просто память о сестре. Где она? Я не могу найти ее.

– Не знаю. Твои вещи сразу сожгли. Наверное, куклу тоже. Извини.

«Ну, вот и всё, – подумал Павел. – Надежда на странную игрушку исчезла. Даже расспросить не успел».

– Логан, а ты как к князю попал? – спросил Павел, разглядывая новую одежду.

– Я всегда тут жил. Моя мать кухаркой была.

– И где она теперь?

– Два года назад ее засекли до смерти.

– Извини, – оторопело сказал Соболев, до сих пор не верилось, что попал в мир, где могли запросто забить человека. И это считалось обычным наказанием.

– А отец?

Логан вдруг ухмыльнулся, как чеширский кот при виде сметаны. И сказал громким шепотом:

– Мой отец – князь Дорин. Вообще-то это большая тайна, но об этом знают все.

С сомнением покачав головой, Павел рассмеялся.

– Да ты у нас наследник? Сколько тебе лет?

– Пятнадцать. Только какой я наследник? – махнул рукой парнишка. – Если только заикнусь об этом, убьют, как мать.

– А ее за что?

– Она по глупости пришла денег попросить. Я сильно заболел, а тогдашний наш лекарь только князя и его приближенных лечил. Чтобы помощи у него попросить, нужны были деньги. Вот она и пошла к нашему князю. Да видно, под горячую руку попала.

Логан нахмурился, слишком болезненными были воспоминания.