Амулет смерти

Убедившись, что колдун не отстанет, вождь неохотно поднялся с земли. Его услужливо поддержали под локоточки два черных амбала. Они служили вождю одновременно деревенской милицией, президентской гвардией, вышибалами, телохранителями и просто лакеями.

Амбалы хотели было тронуться следом за начальником, но он остановил их властным жестом.

Отойдя от жрущей и орущей, раскаленной под сентябрьским солнцем площади, Нбаби не без раздражения повторил:

– Чего же тебе? Что не дает тебе угомониться и присоединиться к людям? Ты сегодня потрудился на славу.

Вместо ответа главный колдун грохнулся вождю в ноги. Такого фортеля Нбаби не видел ни разу за все шестьдесят лет жизни.

Он принялся поднимать соратника по руководству. Все-таки они олицетворяли две ветви власти. Государство было представлено в лице вождя, а религия в лице колдуна. Третью власть – суд – олицетворяли они же. Четвертой власти – прессы-в Губигу не существовало по причине полной неграмотности народа фон.

Каплу дал себя поднять.

– Нбаби, – низко поклонился он, – я хочу жениться на твоей дочери.

Ошеломленный вождь сказал первое, что пришло на ум:

– Так отнеси ей хлопковый цветок! Зачем ты пришел ко мне?

Каллу опустил голову.

– Я отнес ей праздничную похлебку и хлопковый цветок. Она отшвырнула его.

Вождь пристально посмотрел на колдуна, перетрогал у себя на груди один за другим все двадцать пять амулетов и поджал губы. Надулся.

– Моя дочь сегодня родила, и поэтому она стала женщиной. А женщина сама выбирает себе мужчину. Закон предков суров, но справедлив.

20

Грязные кривые улочки дагомейской столицы преобразились в считанные недели. С фонарных столбов взирали на жителей красочные портреты товарищей Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ильича Ленина, Леонида Ильича Брежнева, Патриса Лумумбы, Хериса Ногмы.

Поначалу висели даже портреты Иосифа Виссарионовича Сталина с Мао дзедуном. Дагомейским товарищам быстро объяснили, что они перестарались.

Фасады мало-мальски заметных зданий украсились кумачовыми транспарантами с лозунгами на французском языке: «Да здравствует вечная дружба СССР и Республики Дагомея!», «Слава КПСС!», «Слава Соцпартии!», «Слава братскому советскому народу!», «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться!», «Все на борьбу с контрреволюцией!».

Последние два лозунга в Москве придумали для того, чтобы устойчивость режима Хериса Ногмы казалась внешнему миру еще весьма проблематичной.

Во время первого официального визита в советскую столицу товарищу Ногме растолковали, что дагомейские социалисты с неимоверным трудом пришли к власти в результате народного восстания.

Социалистам противодействуют местные капиталисты, помещики, феодалы и племенная знать. Сторонники Ногмы стоят на зыбкой почве, потому что среди малограмотного населения сложно распространять идеи современного социализма.

Опять-таки языковой барьер. Лишь восемь процентов населения владеют государственным языком. Сделать государственным вместо французского язык племени йоруба невозможно: его не поймут племена бариба, фон и прочие. В свою очередь, язык бариба тоже никто, кроме бариба, не поймет.

Кроме того, африканские языки непригодны для написания лозунгов, поскольку вовсе не имеют письменной формы. Кроме того, в этих языках отсутствуют все технические и все коммунистические понятия. С такими языками материально-технической базы коммунизма не создать.

Словом, в Международном отделе ЦК КПСС решили, что новая власть Дагомеи должна казаться шаткой. Тогда в мире меньше будут звучать все эти глупости о том, что Соцпартия пришла к власти исключительно благодаря советским десантникам.

Ну что вы! Защитнику трудящихся товарищу Херису Ногме противостоят силы реакции. Немногочисленный сознательный пролетариат Дагомеи отчаянно защищает завоевания Декабрьской революции.

Хотя какие могут быть у реакции силы, если правительственную резиденцию охраняет рота капитана Кондратьева. Как встали в 21 час в памятный день «революции» у парадного подъезда крепкие белые парни, так и стоят. Только меняются каждые два часа.

Плюс патрулируют столичные улицы.

В гараже резиденции старшина роты Иванов обнаружил несколько открытых французских джипов, которыми пользовалась до переворота президентская гвардия.

Теперь на этих машинах расползаются по городу русские парни. В первый патруль капитан отправился лично. Сел за руль и медленно повел джип по проспекту Независимости.

Едва ли не с каждого балкона свешивался национальный флаг независимой республики: от зеленой вертикальной полосы вправо идут желтая и красная полосы.

На желтой полосе – небольшая белая звездочка. Упор на национальную символику придает всякому перевороту характер национально-освободительной борьбы.

Десантники в изумлении вертели головами. Черные прохожие застывали при их виде и сгибались в низком поклоне. Чтобы согнуться, люди прерывали шумную беседу. Уличный торговец прекращал обслуживание покупателя, и покупатель сгибался рядом с продавцом. Впечатление усиливалось тем, что жители столицы были поевропейски одеты.

Капитан даже присвистнул: