Амулет Судьбы

Но это было невозможно. Здесь, внутри крепостных стен, землю постоянно окропляла человеческая кровь. Будь то удары хлыстов, что вспарывали плоть, будь то кандалы, впивавшиеся в запястья и щиколотки. На этом след обрывался, утопая в давнишней и свежей человеческой крови.

— Что будем делать? — спросил Филипп. — Есть предложения?

На его удивление, Сатина кивнула.

— Пойдем ко мне домой и поедим, — сказала она. — Я умираю от голода.

Филипп хотел что-то возразить, но урчание в животе выдало его раньше.

— Предложение принято, — улыбнулся он. — Надеюсь, у вас дома есть что-нибудь получше черствого хлеба.

Они торопливо шли по Городу Дьявола, и Филипп все впитывал в себя заново, позволяя впечатлениям от увиденного в этом странном, таком непохожем на его собственный, мире, захлестнуть себя целиком. Бесконечное ночное небо без звезд, по которому на крыльях сновали дьяволы. Жар, исходящий от бесчисленных больших и маленьких огней, прорывавшихся сквозь трещины в земной коре. Толпы грешников, которых хлыстами гнали к местам наказаний.

Звук гремящих кандалов, крики боли и душераздирающие мольбы о пощаде.

Они срезали путь через парк и прошли мимо группы странного вида деревьев, которых Филипп прежде здесь не замечал. Кора их просвечивала, а на длинных кривых сучьях висели не листья, а круглые медяки.

Они дребезжали и позванивали на горячем ветру.

От деревьев исходил прогорклый запах, и внезапно Филиппу показалось, что под морщинистой корой проглядывали человеческие черты. Не напоминало ли это чей-то нос? Или пару глаз?

— Люди, — зашептал он. — Эти деревья — люди.

Сатина кивнула.

— Скупцы и крохоборы. При жизни им хватало общества собственных денег. Сейчас они медленно гниют здесь под звон монет.

«Как странно, — думал Филипп, робко пригибаясь под раскидистыми ветвями, которые словно тянулись к нему, взывая о помощи. — Как отвратительно. Как больно смотреть. И все же, как хорошо снова быть здесь».

Они покинули парк и продолжили свой путь через квартал частных домов.

Симпатичные домики за увядшей живой изгородью то и дело сменялись сырыми гротами, от вида которых Филипп покрывался мурашками. В этих мрачных пещерах обитали варгары — повелители Темноты. Своим черным искусством они вызывали катастрофы и несчастья на земле.

В животе у Филиппа снова заурчало, и он задумался над словами Сатины о том, что она просто умирает от голода.

— Сатина?

— Что?

— Дьяволы ведь бессмертны?

— Да. Если, конечно, речь не идет об особых обстоятельствах, как тогда с Люцифером.

— А что будет, если ты бросишь есть и пить?

Она в недоумении вытаращила на Филиппа глаза.

— С какой такой стати?

— Это просто вопрос. Что случится, если ты не будешь ни есть ни пить больше недели?

— На мой взгляд, ты задаешь очень странный вопрос.

— Ты умрешь с голоду?

— Нет, я ведь не могу умереть. Просто буду мучиться от голода и жажды.

— А если это продлится дольше? Если ты останешься без еды и воды на месяц? Или на целый год?

— Филипп, от твоих вопросов не по себе. Зачем ты хочешь это знать?

— Потому что не понимаю, что такое бессмертие.

Сатина нервно потирала ладошки, разговор был ей явно неприятен:

— Произойдет то же, что и с тобой.

— Со мной?

— Ты ведь тоже бессмертен, теперь, когда ты умер. «Так значит быть бессмертным и быть мертвым одно и то же? Сходится с тем, что говорил Мортимер», — подумал Филипп. Но оставил эти мысли при себе.

Сатина пожала плечами.

— Если не есть и не пить, можно ослабнуть и заболеть. Будешь чахнуть, пока не останутся только кожа да кости, и сил будет хватать только на то, чтобы дышать. Но дышать ты не перестанешь, потому что умереть не можешь. Зато будешь настолько близок к смерти, насколько это возможно.

— Это, должно быть, ужасно, — бормотал Филипп, и перед его внутренним взором появился образ человека, такого истощенного и изможденного, что он больше походил на скелет. Лицо человека приобрело черты Люцифера, как он выглядел, когда был при смерти, оба рога сломаны пополам.

Что-то зашевелилось в голове у Филиппа. Мысль. Глубоко в мозгу. Мысль о том, что…

Мысль исчезла прежде, чем Филипп успел ухватить ее. Кажется, Сатина тем временем что-то сказала ему, и он попросил повторить.

— Я сказала, что это, без сомнения, ужасно. Но я не знаю здесь никого, кто бы голодал. Естественно, кроме грешников, но с ними все обстоит иначе.

— Что значит иначе?

— Они души, а не дьяволы. Им пища не требуется. Хотя они постоянно испытывают голод.

— Но и я не дьявол?

— Ты был им в прошлый раз, — прозвучал ответ. — Давай поговорим о чем-нибудь другом?

— Хорошо, — согласился Филипп и усмехнулся, почувствовав пустоту в желудке. — Я очень хочу есть.

22

Под хлыстом

— Судя по всему, отец дома, — заметила Сатина, когда друзья переступили через порог ее дома. Она кивнула в сторону крючка, на котором висел свернутый черный хлыст. — Пожалуй, нужно тебя предупредить. В последнее время он не в духе.

— Что случилось? — озабоченно поинтересовался Филипп. Он однажды видел Чернорога в плохом настроении — находиться поблизости от него было не слишком приятно и не очень разумно.

— Все из-за мамы. Она…