Амур-батюшка (Книга 2)

- Войско колыхнулось, музыка заиграла, забили барабаны, земля затряслась!.. - Иван вскочил и, с силой взмахивая ногами, ступил несколько шагов. - Вот так шагают, стекла на втором этаже звенят, это идет гвардия! Ну, и пошло и поперло!.. Идут и рекой и по берегу - все заполонили. Штыки блестят, как Амур течет. Все, что в городе было, прошло... А царь поглядывает за немцем, за императором-то, как, действует ли на него, нет ли? Видит, еще нет. Ну, государь махнул платочком: "Пусть, дескать, с тайги еще войско выведут". Ну, и опять повалило... Ну, беда!.. Генералы считали, считали - им цифири не хватило. Они друг на друга стали раскладывать, и опять не хватило. Немец говорит: "Паря, русские бабы дивно сыновей понаделали". А русские все идут и идут, а ряды широкие - и солдаты, и казаки на конях, и пушки на баржах тянут. Они за городом, на озере, спрятаны были. Там такое здоровое озеро - царева рыбалка, никого туда не пускают без дела. Кто заедет ловить, невод отберут и надают горячих.

Немецкий-то император глядит - дело к ночи. Он позевывает и че-то от музыки на одно ухо плохо слышит. А уж вовсе темнеет. Он и говорит: "Докель же оттуда, из этой тайги, народ валить будет?" Наш-то царь подзывает генерала и говорит: "Сибирское-то войско пошло, нет ли?" - "Нет, - говорит генерал. - Главное-то не тронулось, только расейские одни, да и то не все. Куда там!.." Генерал старый, с усами, - знает, что ответить!.. Наш-то царь немцу и сказывает: "Тогда, мол, прервемся, а то спать не придется. У нас в тайге еще дивно народу, за каждой лесиной по солдату. И все охотники: как стрелит, так прямо в переносицу гадает". Ну, немец-то и говорит: "Признаюсь, ваша сила здоровей".

- Ух, хо-хо! У-у! А-на-на! - закричали обрадованные гольды. - Церт ё знат! Немец-то говорит: не могу воевай!

- Ванча, наша сила большо-ой!

- Китаец-то говорит: у него народу много, как думай?

- Русский, знаешь, хлебный человек, отчаянный!

- У нас народу больше!

- Пускам ли, рузьям палить - хоросо могу!

Гольды долго еще кричали на все лады.

Айдамбо между тем с немым восхищением все поглядывал на Дельдику.

- Что ты им рассказываешь? - спросил Тимоха Силин, зашедший поглядеть, что тут за сборище.

- Да вот учу про царя, - отвечал Иван, - чтобы знали, какая у русских сила, царя бы хвалили, да и меня боялись, тащили бы меха. Надо с кого-то проигрыш взыскивать. Не с тебя же?!

Васька Диггар, приехавший с Горюна, захмелел и подсел к Ивану. У него острый голый подбородок, острый горбатый красный нос, скуластые красные щечки, лицо безбровое и карие глаза без ресниц. Он верткий и болтливый.

- Продай Дельдику, - попросил он. - Мне! Обязательно!

- Кому?

- Мне!

- Когда семнадцать лет будет, тогда пойдет замуж. По русскому закону еще мала, нельзя отдавать.

- У-уй! Я же тебе много мехов дам.

Айдамбо с ненавистью наблюдал за Васькой.

- Ее много народу сватает, - сказал Иван, - но не знаю, кому отдавать придется.

- Хитрый! А-ай! - восклицает Диггар. - Дразнишь всех. Отдай...

- Да какой же ты жених? Эх, ты!

Иван потрепал его рыбокожий халат и начал его высмеивать. Смущенный такими шутками, Васька убрался прочь, чувствуя, что некстати начал: он легко отступался от своих намерений.

Айдамбо пытался что-то сказать ему, но Васька не захотел разговаривать и отвернулся.

- У тебя собаки плохие! - крикнул ему Айдамбо. - Я тебя на своих всегда перегоню.

Васька вспылил:

- Что ты сказал?

- Ну, давай наперегонки!

- Моя упряжка сегодня с Горюна прибежала, сильно утомилась. Мои собаки лучше... Твои плохие!

- Твои собаки уже отдохнули. Я тоже вчера издалека приехал.

- Тебе дорога знакомая.

- Если ты обгонишь, я всех своих собак из ружья убью! - со страстью воскликнул Айдамбо.

"Ах, какой он гордый! - подумала Дельдика. - Но как жаль, что грязный ходит, с косой и в рыбьей шкуре!"

Молодые гольды уехали на озеро устраивать гонки.

- Девушка хорошая, - ласково обнимая Дельдику и похлопывая ее по спине, говорил Бердышов. - Только давно мне за нее никто подарки не несет. Я, однако, сам на ней женюсь.

- Эй, не женись, не женись! - закричали гольды, видя, что Иван обнимает девушку.

У них существовало многоженство, и они принимали слова Ивана за чистую монету.

- Я привезу тебе подарки! Панты привезу. Отдай мне! - пропищал Писотька.

- Нет, однако, сам женюсь, не утерплю, - продолжал Иван.

Девушка, краснея, старалась отстраниться от него.

Анга не сердилась на мужа, хотя была ревнива. Ей и неприятно было, что Иван так ласкает девушку, но она знала, что он хочет снова разбогатеть и пугает женихов Дельдики, чтобы везли подарки.

- Совсем не как отец обнимаешь! - кричал Писотька.

Среди гостей появился Денгура.

- Ну, ты поправился? Тебя, говорят, собаки разбили? - спросил Иван. Я слыхал, ты больной и помираешь?

- Выздоровел! - отвечал старик.

Высокий, худой, с острой головой и крупным носом, Денгура в своем толстом ватном красном халате выделялся из всей толпы.

* * *

- Отдай за меня дочь Кальдуки, - попросил Денгура, когда все разъехались.

- Ты что, опять жениться задумал?

- Конечно! Чем я не жених? Деньги есть! Халаты...