Амур с оптической винтовкой

О чем-то говорило, вспомнить бы! Давно что-то было, точно было. Но точно давно. Артем наморщил лоб, глянул на начальника, беспомощно разводя руками.

– Он работал официантом в ресторане… – Полковник назвал ресторанчик на окраине. – Снова ничего?

Артем помотал головой.

– Этот ресторан очень любил посещать некто Ростовский Игорь Романович, – проворчал начальник. – И там он был прямо перед своим исчезновением. Персонал, конечно, допрашивали. Но впустую. Зотову-то сейчас скажи – он подпрыгнет!

– Считаете, что Стремов… Хотя пять лет прошло, – пробормотал скорее для себя Артем.

– Ничего я не считаю! Не мое это дело! Пусть у тамошнего начальника голова болит. Это его земля! Дело не в этом.

Так и просилось спросить: а в чем? Не томи уже, товарищ полковник, говори! Да надо бежать к себе, Леху немного утешить. А то наверняка слюни там распустил. И сожрал, скотина, все булочки с повидлом, которые они купили на двоих к чаю. Он, когда нервничал, жрал все подряд. И свое и чужое.

– А дело в том, капитан, что перед окончанием смены явился в тот ресторан – это на самую-то окраину – наш пацан, Роман Игоревич Ростовский.

– Ничего себе! – не хотел, да ахнул Григорьев.

– Вот… И обслуживал его не кто-нибудь, а как раз Валентин Стремов. И они о чем-то оживленно, со слов одной посетительницы, разговаривали.

– А что говорит персонал, товарищ полковник?

– Молчит! Что пять лет назад молчал, что теперь. Но что характерно… Парень заказал какую-то ерунду. То ли манты, то ли пельмени, а ему блюдо мяса принесли. От шеф-повара, говорят, угощение. А? Как тебе? И что характерно… Парень потом ушел. А официант до утра не дожил! Вместе со своей девушкой причем. Конечно, в разработке версия, что кто-то подстрелил их из ревности. Девушка, по слухам, была прехорошенькой, но… Но шеф-повар с чего-то взял расчет наутро. И нет его нигде. Вот так, капитан. Что думаешь?

И полковник уставился на него с предостерегающим прищуром. Чтобы его не заносило, как Зотова, когда он думать станет. А как по-другому? И Артем сказал, что на самом деле думал:

– Кого-то растревожила покойная своим звонком, товарищ полковник. Какие-то силы стронула.

– И ты туда же! – воскликнул начальник, но без нервозности. Не как давеча. – И какие, капитан? Сыночка своего?

– Не могу знать, товарищ полковник.

А он и правда не знал, что сказать. Леху бы сюда! У того в башке мгновенно версии рождаются. И как показала практика, всегда правильные. А тот был изгнан из кабинета. И булочками теперь наверняка расстройство зажевывает.

– Странно, капитан, не находишь?

Полковник воткнул в уголок рта дужку от очков, покусал ее, устремив отсутствующий взгляд за окно, где изнывал от жары майский полдень.

– Сынок подслушал разговор матери, и та к утру померла. Пришел покушать в ресторан. Перекинулся парой слов с официантом. Того той же ночью пристрелили! У меня к тебе вопрос, капитан… Парень так следит? Или кто-то по его следам ему в затылок дышит?

Артем промолчал, и полковник в сердцах швырнул очки на стол, пробормотав:

– Вот и я о том же! Кто он такой – этот пацан? Кто ему так покровительствует? То адвоката ему крутого присылают, то звонят по его вопросу, хлопочут. Кто он такой, Григорьев?

– Не знаю, товарищ полковник, – признался Артем и, как только глаза начальства потемнели, а это было еще одним скверным признаком, поспешил добавить: – Пока не знаю.

– Ну так узнай, Григорьев! – проворчал полковник и кивком указал ему на дверь. – Завтра к утру чтобы вся информация на парня у меня лежала на столе. Тяжело одному – привлеки кого-нибудь. Друга своего, к примеру. Но предупреждаю! Делать это вы должны тихо! На цыпочках буквально! И никаких контактов с самим Романом Ростовским.

– Разрешите идти?

– Ступай…

Леха удивил. Он не только не съел все булки, а было их семь штук куплено. Он поделил их по братски, оставив ему на тарелке три целых, и одну откусанную наполовину. Характерный Лехин прикус с редкими верхними резцами Артем узнал бы и без стоматолога.

– И даже чайник горячий! – ахнул он, приложив ладонь к пузатому пластиковому боку. – Удивлен! Спасибо, друг!

– После того как тебя бросила любимая девушка, – притворно опечалился Леха, – приходится взваливать всю заботу о тебе на себя.

Артем кинул в его сторону хлебный мякиш, слепив его из носика булочки.

– Она меня не бросала! – возмутился он, прожевав.

– Да ну! А чего же она сделала?

Леха развалился на стуле, скрестив пальцы рук на животе, где у него на рубашке отсутствовала пуговица. Выговор Маринке!

Он знал всю историю воскресного вечера, когда Артем во время телефонного разговора с другом застал Наталью за сборами. Знал дословно! Но уже четвертый день – а был сегодня четверг – он заставлял Артема снова и снова повторять. И получал удовольствие, когда нахваливал друга за принципиальность. И жал ему руку и неизменно добавлял:

– Молодец! Я бы так не смог!..

– И что же она сделала, друже?