Амур с оптической винтовкой

Зачем она ушла, ну! Чего вдруг? Ну задержался он с Лехой, просто домой не хотелось. У мужиков так бывает. Почему она сразу за чемоданы схватилась? И смотрела, уходя, на него так, что у него до сих пор на душе скверно. И завалявшаяся в сейфе бархатная коробочка с неподаренным кольцом без конца попадается на глаза. Будто нарочно, чтобы его позлить!

Мобильник на столе завозился и пискнул приятным звуком. Артем покосился. Ничего себе! Сообщение пришло от Тины – его бывшей девушки. Он почувствовал себя довольно странно. Удивился? Обрадовался? Перепугался? А чего? Того, что она может попроситься обратно? Хотел ли он этого?

Точно нет! Бешеный ритм жизни, который она задавала, был сносен до поры до времени. Потом он от него устал. Снова садиться на карусель, которую раскручивала Тинка, он не хочет. Не выдержит.

«Перезвони», – написала его бывшая девушка.

В этом она была вся! Интрига! Главное, внести интригу! Если писала, могла бы и подробности огласить. Чего конкретно нужно? Чего хочет? Послать ее?

И перезвонил.

– Чего тебе? – спросил Артем, не почувствовав никакого волнения после ее приветствия.

– Слышала, ты с девушкой со своей разбежался? – спросила Тина. – Правда, нет?

– Тебе-то что?

Артем швырнул в сторону пачку с печеньем. Дерьмо, а не печенье! У Натальи простые гренки были слаще.

– А может, я вернуться хочу. – Она хрипло рассмеялась, так она обычно смеялась после секса. – Примешь?

– Нет. – Артем поразился, насколько твердым был его голос. – У тебя все?

– Злишься? – удивленно хмыкнула Тина. – Если злишься, значит, переживаешь. А чего не удержал? Почему позволил ей уйти? Узнаю тебя, Григорьев! Опять не мог разобраться, нужна ли она тебе!

И Тина рассмеялась своим отвратительным лающим смехом, который он прежде находил замечательным. И не столько смех ее был отвратителен, сколько то, что она была права.

Он не смог разобраться, нужна ли ему Наталья! Не смог! И позволил ей уйти, считая, что зона комфорта, которую обеспечивала ему она, может случиться и с любой другой.

А другой-то почему-то и не хотелось теперь, вот так…

– Значит, нужна, – заключила Тина со вздохом. – Значит, ты теперь злишься, потому что проморгал ту единственную, которая была способна терпеть твой отвратительный характер и…

– Чем это мой характер отвратителен? – вдруг заинтересовался он.

– Ты… Ты такой равнодушный, Григорьев! Ты вот рядом, и тебя будто нет! И все будто в тебе замечательно, а выносить тебя невозможно! Ты уравновешен, хорош в постели, воспитан, но, блин, ты такой равнодушный, что тебя просто удавить временами хочется!

– Чего же не удавила? – спросил он угрюмо.

– Теперь жалею, представляешь?

Она снова хохотнула утробно. И он подумал: а не занимается ли она сексом, одновременно говоря с ним? Она могла! Тинка – она такая!

– Если бы я с тобой тогда расправилась, не пострадала бы невинная любящая тебя душа.

– Это ты о ком?

Он машинально глянул на часы. У Тинки оставалось еще ровно полминуты на треп. Иначе он опоздает на работу.

– Я о твоей Наташе. Жалко ее!

– Ишь ты, какая заботливая! Чего это ты ее жалеешь? Она, может, уже обрела с кем-нибудь свое счастье. Почти неделя прошла и…

– Не обрела, дурак! – резко оборвала его Тинка. – В травму ее к нам привезли тем же вечером, когда она от тебя ушла. Под машину попала. То ли нарочно, то ли случайно. В коме была до сегодняшнего утра. Что очнулась – чудо…

– Не-ет… Ты снова прикалываешься, Тина! Такими вещами не шутят!

Он зачем-то сгреб со стола надорванную пачку с безвкусным печеньем и принялся ее мять в руках, морщась от отвратительного хруста упаковки и того, что в ней.

– А я и не шучу. – Она вздохнула. – Я же понимаю, что такими вещами не шутят! Твоя Наташа тем же вечером попала к нам. Странно, но, кроме черепно-мозговой травмы, ничего не было. Да и с мозгами вроде бы все в норме, светили доктора, видели. А она в коме! Будто жить не хотела. Тут ее отец…

Отец! Точно! Он позвонил на следующий день и сильно орал на Артема. И называл его мерзавцем и подонком. Артем его слушал вполуха. И вздохнул с облегчением, когда тот заткнулся и отключил телефон. А оно вон почему…

– С ней сейчас… Все в порядке?

Чертовы крошки от чертова шоколадного печенья застряли, кажется, в горле и все там начисто покарябали. Будто в кровь покарябали! Он точно чувствовал вкус собственной крови, точно! Или это он губу прикусил? Потому что она вдруг затряслась.

– Тина! Чего молчишь?! С ней сейчас все в порядке?!

– Не ори, скотина, – вполне миролюбиво оборвала его бывшая девушка. – В сознании она, в сознании. Никакой амнезии, депрессия только. И голова болит. Ну и душа, наверное, тоже. Видеть никого не хочет. Родителей прогнала через пару минут. Сто процентов тебя видеть хочет.

– Угадала! – фыркнул Артем и тронул нижнюю губу пальцем – точно прикусил. – Она меня теперь ненавидит наверняка и…

– Господи, Григорьев, как тебе удается какие-то преступления раскрывать?! Ума не приложу! Ты такой тупо-о-ой!

Тина снова хрипло рассмеялась и шикнула на кого-то. Точно трахается, пока говорит с ним! Она может. Она такая.

– В общем, так… – вздохнула Тина судорожно.