Амур с оптической винтовкой

Рома приподнялся со стула, навис над столиком – натренированный, гибкий, сильный, способный ударом ребра ладони убить. Гость об этом всегда помнил. И поежился, рассматривая лицо парня с высокими скулами, сжатым в узкую линию ртом, с лихорадочно блестевшими глазами.

– Знаю мало. – Он снова сделал знак Роме сесть. – Но точно знаю, что в тот день из ресторана они уехали с Шелестовым. Куда поехали – не знаю. Но уехали вместе. На одной машине! На машине твоего отца. Ее потом так и не нашли. Машина Шелестова стояла у ресторана до утра. Утром ее перегнал его водитель. Это первое… Второе… Ты знаешь, кто такой бенефициар?

– Да, слышал, – кивнул Рома. – Это, кажется, человек, сдавший свой бизнес в аренду. И получающий определенную долю прибыли. Либо оформивший доверенность и…

– Молодец, грамотный, – похвалил его Василий Николаевич. И с сожалением покачал головой. – Учиться бы тебе, сынок! Да не дадут!

– Кто?

– Тот, кто собирается убрать тебя. Он! – И снова его палец ткнул в фотографию Шелестова. – Я неспроста задал тебе вопрос о бенефициаре. Поскольку… Поскольку после смерти матери им теперь становишься ты, Рома!

– Я?! А что… Бизнес отца все еще существует?! После него что-то осталось?! Но… Но я не видел ни единой бумаги, Василий Николаевич! В доме ничего нет! Даже документов на квартиру! Я перерыл все!

Вспомнил он первые минуты в своем доме после того, как тело матери увезли. Он тогда искал мобильник. Но не нашел вообще ничего. Ни мобильника, ни бумаг.

– Ничего нет!

– Все есть, сынок. Все есть. Только мы не знаем, где, – проговорил он с сожалением и тут же поправился: – В том смысле, что полиция так и не нашла концов. Твоя мать все очень тщательно скрывала. И невзирая на то, что сильно пила… Н-да… В общем, полиция знает только одно: твой отец незадолго до смерти оформил весь бизнес, все, что у него имелось, на твою мать.

– Господи! – ахнул Рома и зажмурился.

Перед глазами всплыла пьяная физиономия матери с перекошенным ртом, когда она орала в пустоту, сжав кулаки и потрясая ими над пустыми тарелками со съеденной закуской:

– Вот вы у меня где все! Вот где!!!

Он тогда ничего не понимал. И не хотел! Он видел пьяную мать и тихо ненавидел ее за слабость. Сильно жалел и немного ненавидел.

– А твоя мать спустя какое-то время оформила доверенность на… Как думаешь, на кого? – И тонкие ноздри острого носа гостя нервно затрепетали. – Правильно, догадываешься, Рома! На Шелестова! И та фирма, куда ты отправился с моим пакетом, тоже теперь твоя! И еще несколько филиалов. И этот поселок. И миллионное оборудование, которое хранится у Шелестова на складе, купленное твоим отцом для завода. Все цело, Рома! И находится в доверительном управлении у Шелестова. И если твоей матерью ему удавалось управлять, обманывать, то с тобой будет проблема, Рома. И он это понимает.

– Господи! – снова ахнул Рома и недоуменно вытаращил глаза. – Но это же должна быть куча бабок, Василий Николаевич! Мать должна была за все это получать кучу бабок!

– А получила петлю на шею… – задумчиво обронил Василий Николаевич. – У меня нет доказательств, Рома, нет и не было раньше, но… Но это он убил ее! Он убил твоего отца, потом твою мать, после того, как сделал из нее конченую алкоголичку. Он привил ей тягу к алкоголю, Рома! Чтобы обманывать, чтобы не платить, как положено. Он убил ее. Ты следующий.

– Но за что??? Что мы ему сделали???

Он плохо слышал. В голове болезненно вздувалось и стучало. Всплывали детские воспоминания, яркие, красивые, счастливые, где они были втроем: он, отец и мама. Семейный завтрак, листки календаря, которые отец отрывал и с веселым смехом зачитывал. Отдых за городом. Соревнования, которые отец почти никогда не пропускал. И с гордостью потом пожимал юному сыну руку и говорил важно: моя смена.

– Что мы ему сделали?!

Он даже всхлипнул, честное слово, так было больно, так было невыносимо больно.

– Деньги, Рома! Большие деньги!

В глазах Василия Николаевича застыло странное выражение. Рома его не понял. То ли жалость, то ли сожаление. Было непонятно, кого тот может жалеть, о чем сожалеть.

– Деньги? – Роман поежился, вспомнив, как иногда мать набирала мелочь на опохмелку. Она даже мобильный свой пропила однажды. Как такое возможно?! – Деньги… – снова повторил он и закивал. – Ну да… Ну да…

Мать вполне могли обманывать. Утаивать доходы, скрывать прибыль. Что она могла проверить с пьяных глаз?! Другое дело – он. Он трезв, не глуп. С ним сложнее. И Шелестов это понимает. Он понимает угрозу. И сделает все, чтобы эту угрозу устранить. И чтобы он этого не сделал…

– Его надо опередить, – проговорил Роман задумчиво. – Мы должны быть на шаг впереди.

– Мы?! – Василий Николаевич отшатнулся, замахал руками. – Кто мы, Рома?! Ты меня не впутывай! Я и так слишком много лет и сил потратил на то, чтобы сохранить вас живыми! Он боялся меня, поэтому и не трогал вас с матерью.

– А сейчас не боится?