Амурский вальс

Большинство домов и «квартир» в центре города, где селились офицеры армии и флота, на заднем дворе имели небольшую конюшню, где, кроме лошадей, находились «двуколки», двухколесные коляски, а в семействах побогаче еще и одно-два ландо для выезда. Его супруга происходила из семьи Бирка, флотского военврача, генерала береговой службы. Сам полковник был сыном Нижегородского генерал-губернатора, бывшего губернатора Уссурийского края Павла Федоровича Унтербергера, так что до революции его конюшня и «выезды» были одними из лучших в городе. В то время, когда автомобили еще не были распространены, именно состояние «выездов» подчеркивало положение в обществе, как сейчас наличие дорогого и новейшего автомобиля. Но так как в царской армии он дослужился только до подполковника и покинул город еще в 1914 году, без семьи, добровольно попросившись в действующую армию, то постепенно выезды потеряли былой лоск, а после революции супруга распродала лошадей, которых содержать стало не на что. Муж уехал во Францию, переводы на край света иногда приходили, доходы отца резко упали, а инфляция «съела» благополучие. Сторонних доходов у семейства не было. Возвращение мужа в составе французской экспедиции, конечно, немного поправило дела, но не до такой степени, чтобы можно было начать восстанавливать утерянное.

Так что место, куда поставить коня, было, но сено в стойло полковнику пришлось сгребать самостоятельно со всех углов конюшни. Благо что к седлу была приторочена торба с овсом, дневной нормой питания для скотинки, которую полковник высыпал в люльку, расседлав перед этим жеребца. Оставлять седло в неохраняемой конюшне, при нынешнем уровне преступности, было занятием неблагодарным. Всю упряжь пришлось тащить домой, заперев дверь помещения пока на щепку. Придется возвращаться, так как ключи и замки висели дома на вешалке. Еще перед выходом из форта казаки штурмовой группы поделились с полковником содержимым генеральского провиантского склада второго форта, так что шел он в дом не с пустыми руками. А завтра обещали выплатить вознаграждение за проведенную операцию. В мешке с продуктами находилась сырокопченая лопатка изюбря, небольшая головка французского сыра, несколько банок с паштетами, уже разделанная и нарезанная копченая кета, завернутая в хрустящий пергамент, белый казацкий хлеб, шмат масла и сала, полученный перед выходом на операцию. Этими вкусняшками полковник хотел побаловать дочерей, а, главное, растопить сердце супруги, которая явно будет не слишком рада вновь открывшимся обстоятельствам.

Продуктам все обрадовались, дочки даже покинули теплые постели ради этого угощения. Пока полковник ходил туда-сюда, чтобы закрыть конюшню, Женни успела соорудить забытые за последние несколько месяцев французские бутерброды на любой вкус. С началом советского наступления и бегством армии Колчака французская и английская миссии существенно сократили поставки продовольствия из Америки. Американцы кое-что подвозили, но начались перебои с выплатой жалованья, а муж польстился на повышение в звании и окладе и перешел из французской миссии в российскую армию Колчака, но «сибирский рубль» начал стремительно дешеветь, и служба в тыловом учебном батальоне перестала давать средства для содержания семьи. В тот день, когда он встретился с Ильей, он пришел в консульство и штаб миссии, чтобы вновь заключить контракт на службу в Иностранном легионе, но вопрос повис в воздухе: во-первых, война для французов закончилась, и армия стремительно сокращалась. Речи о том, чтобы эвакуироваться в саму Францию просто не заводилось. Поговаривали о том, что может быть удастся пристроиться на строительство железных дорог в Индокитае, и туда якобы отправили запрос, но прошло десять дней и ответа не было. Так что оставался один путь: в Харбин, к Семенову. Приподнятое настроение «земцев» по поводу создания собственного правительства полковник не разделял. Он прекрасно понимал всю слабость этой конструкции, где основная роль отводилась вооруженному крылу, которым руководили большевики. В любой момент они могли сказать: «Караул устал, прошу прекратить заседание!», как они уже это сделали в ноябре 1917-го.

Как только дочки убежали по своим комнатам, прихватив вкусненькое со стола, Женни поинтересовалась ситуацией с Иностранным легионом.

– Женни, я двое суток отсутствовал в городе, если бы ответили, то принесли бы повестку домой. Адрес у них есть.

– А откуда все это?

– Казаки на дорожку снабдили, так как возвращаться пришлось вкруговую, по льду. Это они кладовую генерала Танаки «разбомбили» во втором форте.

– Ты там был? – Город уже знал, что красные взяли «Петра Великого».

– Да, меня просили помочь, и я был в штурмовой группе.

– Как они смогли тебя заставить, Петя? Тебе угрожали? Или обещали что-нибудь сделать с нами? Тебя шантажировали?

– Нет. Поставили интересную задачу, и я смог ее решить.

– Но ты же говорил, что никогда не будешь поддерживать эту власть? Ты же дворянин. От нас отвернется все общество! Ты подумал о девочках?