Анабасис во времени

- Нет, Дунни! Бегите! Я попробую его задержать, а вы возвращайтесь на ковер. Вам же было приказано ждать снаружи!

Дуньязада решительно шагнула вперед, Али-Баба за ней. От исполинской ноги джинна их отделяли буквально пару метров. В растерянности Биллингс двинулся следом. Взгляд Ид-Димирьята был прикован к кольцу на пальце девушки. Она подняла руку, чтобы тот смог получше рассмотреть безделицу.

- Узри печать Сулеймана Ибн-Дауда, марид!

- Врешь! - воскликнул джинн по-арабски. - Печать давно утеряна. Ты не можешь обладать даже копией.

Дуньязада бесстрашно взглянула на монстра.

- Сними кувшин и поставь на пол.

К вящему изумлению Биллингса марид повиновался. Глаза-фонари замерцали, словно кто-то перекрыл газовый вентиль, однако они по-прежнему были устремлены на кольцо.

- Теперь прими свое истинное обличье и полезай в сосуд, чтобы я могла закупорить его свинцом с печатью Сулеймана.

Марид рухнул на колени и умоляюще сложил руки.

- Прошу, госпожа, пощади. Я добрый джинн и во время Великой Битвы сражался на стороне Сулеймана.

- Врешь, - отрезала дочь визиря.

- Это правда, клянусь! Когда поверженных отступников заключили в медные кувшины и бросили в море Эль-Кар-кар, сам Сулейман сказал мне: «Ид-Димирьят, ты свободен. Забирай добрых джиннов и отправляйся с ними на родину».

- Все равно не верю. Полезай в кувшин.

- Нет! - взмолился Ид-Димирьят. - Заклинаю, госпожа, пощади! Я сделаю все, что пожелаешь! Одарю несметными богатствами! Построю медный дворец! Исполню три желания! Буду твоим рабом до скончания дней!

Дуньязада была непоколебима.

— Полезай в кувшин, презренное создание! Живо!

- Но ты расплавишь меня раскаленным свинцом!

— Как можно расплавить того, кто состоит из огня? Делай, как велят!

Марид ни на секунду не отводил взгляда от кольца. Постепенно глаза-фонари потухли. Огромный торс превратился в дым. (Конечно, дымом это можно назвать с натяжкой, но другого слова на ум не пришло. Определенно, джинн состоял не из песка, как изначально думал Биллингс, и уж тем более не из пыли.) Вскоре та же участь постигла исполинские руки, ноги-колонны и похожие на краеугольные камни стопы. Последним настал черед куполообразной головы. Столп дыма закружился, загудел, наполнив ротонду сильным запахом гари.

Струйка дыма становилась все тоньше; она вытягивалась, пока не достигла потолка. Затем струйка медленно потекла в кувшин. Когда последние клубы рассеялись, Дуньязада взяла у Али-Бабы тигель и ложкой принялась заливать в горловину расплавленный свинец. Понадобилось всего три ложки, чтобы закупорить узкий сосуд. Едва припой затвердел, дочь визиря поднялась на цыпочки и приложила кольцо с печатью к импровизированной пробке.

- Готово!

- Скажи, эмир Билл, разве она не чудо? Разве не самая удивительная дева на свете?

- Ага, - выдавил Биллингс.

Приблизившись, Дуньязада отдала Али-Бабе тигель и ложку.

- Путь свободен, Билл.

- Дунни, эта башня кишмя кишит джиннами. Пока я спускался сюда, они прятались в кувшинах, но теперь наверняка выбрались и поджидают нас.

- Никуда они не выбрались и не выберутся, потому что я встала Али на плечи и закупорила сосуды свинцом с печатью Сулеймана. Двое ифритов пытались напасть на нас, пришлось сперва загнать их в кувшины. Не волнуйся, джинны нас более не побеспокоят. Как были они одеты и ели как! А ныне их поедает в могиле червь.

Биллингс не верил своим ушам. Теперь понятно, почему Ид-Димирьят так испугался.

- Дунни, покажи кольцо.

Она покорно протянула руку; Биллингс взял ее и поднес поближе к глазам. Печать и впрямь оказалась сплавом железа и меди, точнее, железной оправой с медной сердцевиной. На поверхности оттиском шли крохотные арабские буквы. Хотя нет, буквы явно отливали из железа, а после вплавили в медь. Наверное, надпись означала заклинания Сулеймана против добрых и злых джиннов, но Биллингс плохо владел арабским, вдобавок, надпись была слишком мелкой, не разобрать.

Куда больше его заинтересовала геометрическая фигура, в которую складывались слова. Выпустив руку, Биллингс попросил Дуньязаду сжать пальцы в кулак, чтобы получше рассмотреть печать. Отойдя на пару шагов, он снова взглянул на кольцо. Фигура никуда не исчезла и представляла собой два перекрещивающихся равносторонних треугольника. Дуньязада говорила, что печать - копия, и очевидно, скопировали ее с предшественницы Звезды Давида.

Биллингс вдруг почувствовал на себе, каким мощным гипнотическим эффектом обладает кольцо. Однако джиннов печать не просто завораживала, она заставляла их дрожать от страха — Ид-Димирьят тому наглядный пример. Тем не менее, секрет ошеломительно воздействия крылся не столько в перекрещивающихся треугольниках, сколько в железе. Дуньязада как-то обмолвилась, что джинны боятся железа как огня; по-видимому, так и есть, иначе бы они не пасовали перед хлипкой пробкой с оттиском железной печати.

Теперь понятно, почему джинны не осмелились напасть на Дуньязаду с Али, пока те сидели в тобогане. Хотя в конструкции преобладали легкие металлы, она во многом состояла из стальных частей.