Анабиоз

Она вздрогнула, подняла глаза, вернулась в реальность.

– Я не проверяю телефон своего парня, как некоторые. Я ему верю.

– И верь дальше. Он тебя любит. Когда он приходил ко мне, говорил только о тебе. И сверкал при этом, как обсосанный со всех сторон леденец.

– Так… – снова сказала Женя. – Он на самом деле во что-то вляпался, да?

– И потому решил уехать, – согласился я. – Он сам вызвался, так сказал его шеф.

– Так…

– Закругляйся, пожалуйста.

– Ты думаешь… Думаешь, эти его непонятные неприятности… догнали Сергея?

Пришлось признаться:

– Я пока вообще не знаю, что думать. Но я узнаю. Обещаю тебе. Для меня это так же важно, как и для тебя.

Я хотел сказать правду – для меня это гораздо более важно – но решил поберечь ее чувства. Сейчас, как ни странно, она была единственным, кто не хотел плюнуть мне в рожу. Можно было даже сказать, что мы с Женей были заодно.

Она посмотрела на меня и кивнула. В ее глазах промелькнуло нечто, смахивающее на признательность. Потом Женя закусила губу.

– Как ты думаешь… Сергей жив? Я читала, что в 90 процентах случаев такие люди… Их где-то убивают просто, или…

Теперь пришла пора заботиться уже о своих чувствах.

– Так, Женя. Договоримся раз и навсегда. Сергей жив, пока не доказано, пока Точно не доказано, обратное. Мы не знаем, что с ним случилось, где он сейчас, но мы исходим из того, что он жив. И мы найдем его. Он вернется, и все будет хорошо. Слышишь?

Она покивала, а потом красноречиво покосилась на часы. Я, как в той песне, все ловлю на лету, поэтому поднялся со скамейки.

– Если что, звони. Я тут обзавелся сотовым. Сейчас тебе СМС-ку пришлю.

Когда мы покончили с идентификацией моего нового номера, и я уже развернулся, чтобы двинуться к чертовому метро, Женя окликнула меня.

– Леш! – я обернулся, и она подошла ко мне. – Я так подумала… Ты время тратишь. У тебя ведь ни работы сейчас, ничего, а ты мотаешься по всему городу. Если хочешь, можешь взять машину Сергея.

Я был приятно удивлен, но покачал головой:

– Не думаю, что это очень хорошая идея.

– Сергей был бы не против, – настаивала Женя. – Там полный бак, он перед отъездом заправился. Ключи отдашь ему. Когда вернется. Раз уж мы договорились считать, что… что это точно будет.

Аргумент был хороший. Я пораскинул мозгами и сразу же нашел в идее обзавестись машиной свои плюсы. В первую очередь это была возможность бомбить по нашему району, а значит, заработать денег.

Вдвоем мы поднялись наверх. Я постоял снаружи, пока Женя в квартире искала ключи от отцовской «Киа». Затем на лифте мы спустились прямо на парковку и побрели по широкому проезду, утыканному с обеих сторон машинами жильцов.

– Только пообещай, что ты не будешь разбивать ее. Или оргии там устраивать. Я себя не прощу, если ты подведешь.

Пообещай. Она уже берет с меня слово, как недавно это делал брат.

– Вы с Сергеем хорошая пара, – улыбнулся я. И уже открыл рот, чтобы сказать «Обещаю, не волнуйся», но так ничего и не сказал. А потом и вовсе закрыл рот. Женя, наоборот, открыла.

– Где машина? – с глупым видом спросила она.

Женя растерянно таращилась на парковочное место с номером их квартиры. Отцовского автомобиля и след простыл.

3

Машина принадлежала отцу, поэтому пришлось звонить ему. Родители приехали довольно быстро – меньше чем за час – на такси. У отца был землистый цвет лица. Мать растерянно смотрела по сторонам, на людей в форме и на нас с Женей. Я знал, что мать волновалась, а значит – сейчас она не могла произнести вообще ничего.

Опер из местного ОВД осматривал осколки стекла из водительской дверцы. Двое ППСников в форме уныло топтались в стороне.

– Они выбили окно, – заключил опер. – Потом, наверное, соединили провода под приборным щитком. И свалили.

Я кашлянул.

– До сих пор я думал, что охраняемая стоянка отличается от неохраняемой тем, что охраняемую – охраняют. Иначе зачем бы ее так называли?

Опер пожал плечами и бросил одному из ППСников:

– Сторожа приведите сюда.

Отец и мать, которая, как за спасательный круг, держалась за отцовский локоть, подошли к нам. Батя скользнул хмурым взглядом по моему лицу. Кивнул Жене в знак приветствия. Опер хмуро уставился на стариков.

– Вы кто?

– Хо… хо… хо… – мать горела желанием ответить. Но не могла. Отец одернул ее, поведя зажатым в ее ладонях локтем, и ответил:

– Владелец машины.

Опер сверился с бумагами на автомобиль, которые из квартиры забрала Женя.

– Рогов Владимир Иванович?

– Ее угнали?

– Ваш сын заявляет, что это как-то связано с исчезновением его младшего брата.

Отец стиснул зубы, намереваясь сказать оперу все, что он думает об этом своем сыне. Я опередил его.

– Я вам уже объяснил. Мой брат жаловался на какие-то неприятности, – эту фразу я повторял в последние дни так часто, что сам себе напоминал попугая. – В его машине я нашел пятно крови. На коврике. Теперь машину угоняют. Сомневаюсь, что это местная шпана решила покататься. Для этого можно угнать любую машину на улице.

Отец пораженно посмотрел на меня. Лицо его посерело еще больше.

– Кровь?

– На коврике.

– Почему ты… Когда?

Теперь его перебил опер. Мы как сговорились обрубать старика на каждой фразе.