Анафема в десятый круг (СИ)

- И получишь от 6 до 15. - я остерегающе выставила палец на отца, смиряя его сдержанным, но настойчивым взглядом. Он в то же мгновение подскочил на ноги и стакан улетел в стену, разбиваясь в осколки.

- Да, плевать я хотел! - взревел он в совершённом гневе, оглушая всех и вся вокруг себя.

- О, ну начинается-бей-посуду-я-плачу… - пробормотала я под нос. Я наткнулась на Альбинин чья-бы-корова-мычала-взгляд. Я усмехнулась этому, хотя смешок явно был нервным. Отец тем временем определённо решил изрядно пополнить мой нелитературно-атапаскский-словарь. Таких заковыристых проклятий, я, клянусь, отродясь не слыхала. Я нерешительно взглянула на Рафа, и пожала плечами словно извиняясь за то, что заранее не предупредила, что в этом доме с душевнобольными проживаю. Хотя я полагаю это не было большим секретом для него.

- Теперь понимаешь, почему я молчала? - усмехнулась я заговорчески, косясь на своего взбешенного отца.

- Нет, Тори! - рявкнул вышеупомянутый, который взбешенный, - Я не понимаю!

- У тебя излишне бурная реакция, на шокирующую информацию.

Он было открыл рот, но осекшись, лишь тяжко вздохнул, и провёл ладонью по лицу. Костя обессиленно упал на стул, и Колян тут же спокойно протянул ему пачку Mallbaro, смотря на меня полу-обвинительно, полу-огорчённо. Прикурив, Костя, сложил пальцы с сигаретой, в замок перед своими губами, нервно покусывая губу.

- Сколько?

- Что, «сколько»? - переспросила я, в непонятках. Отец удостоил меня, критически мрачным, а-сама-ты-как-думаешь-взглядом.

- Сколько это длилось? - процедил он требовательно, стряхивая пепел в пепельницу. Он метал взгляд, от объекта ко мне, крутя пепельницу по гранитной поверхности островка. Я нахмурилась, чувствуя себя неуютно, тем более от поднятия этой темы. Да ещё и в присутствии Рафа, который, явно прямо, чёрт побери, сейчас клянёт по чём свет зря, медиков, которые занимаются спасением жизни моей психо-матери. Мне не нравится это! Скрестив руки на груди, я устремила взгляд в окно, избегая отцовского взгляда.

- Вот, только не надо сейчас это ворошить, ладно? - пробормотала я недовольно, и довольно зло. Это могло злить, и причинять боль, тоже могло. Я нервно задёргала ногой под столом.

- Нет, не ладно! - возразил Костя, - Ты, хоть понимаешь…

- Достаточно, Кость. - отрезала я, леденящей сталью, резко пронзив его взглядом. Я встала на ноги, видя периферийным зрением, как играют желваки на хмуром лице Рафа. Я упёрлась в столешницу ладонями, слегка склоняясь вперёд, чтобы всё было предельно ясно, когда я скажу.

- Да - я до сих пор не помню всего. И даже не знаю, хочу ли узнать. Да - тогда я не осознавала этого. Сейчас, я конечно же предельно ясно понимаю, что это грёбанное безумие с доставкой на дом. Да - это она запретила мне звать тебя отцом. - я обвела растерявшийся электорат суровым взором, - И не приведи Таттитоб, кому либо познать все грани последствий за неповиновения, что довелось познать мне. - я вновь заглянула отцу в глаза, -Да - это она убила моего татума. Тогда начались панические атаки, я не выдержала уже третью. И, да, чёрт побери, я при первой же возможности, с превеликим удовольствием прокляну её на индейском кладбище! - ухмыльнулась я зло, и прихлопнула ладонью по столу, - Всё. Хватит об этом.

Отпрянув от стола, я поспешила убраться с кухни, ощущая весь изощренный спектр боли где-то внутри себя. Перед самой лестницей предо мной вырос Раф, я наткнулась на него. Стою, верной рабыней, своих демонов, и не могу заглянуть в сияние сапфировых глаз. А ведь свобода - в одном взмахе ресниц.

- Постой. - он обхватил меня за подбородок, приподнимая мою голову, - Вик, посмотри на меня.

Отстранив его руки за запястья, я так и не нашла в себе сил посмотреть на него.

- Хватит, Раф. Я устала.

Я слышу свой слабый голос и слова словно мерзнут на губах. Шум в голове шепчет мне, о том, что так мне нужно, и легонько тянет за цепь.

- Я сколько угодно могу таять в сожалениях за своё больное дерьмо, но ты и не представляешь, что со мной…

- Прекрати. Хватит накручивают себе, все будет хорошо.

Но не знает он, что всё это несвоевременно поздно. Так поздно кричать «прости», так поздно… Просто поздно искать утешения и спасения. Я падала не из-за него, я падала из-за себя, падала для него. Но такое ощущение, словно жала курок, как последний шанс. В какой-то момент, всё перевернулось, так стремительно и я стала им лишь дышать, но чувствую, что сгораю дотла.

- Вик…

- Сдаюсь.

Я подняла взор на него. Он не осуждал и не сожалел. И я боюсь, - боюсь, что стоя, верной рабыней, своих демонов, смотря в сияние сапфировых глаз, я так и не обрету свободу. Мне нужно было пространство, стены стали давить на меня. И это просто невыносимо…

Я задохнулась, когда увидела бабушку. Не где-то рядом, нет, а во мне. Она вспомнилось мне, так чётко и ясно, что мир вокруг перестал существовать…

«…Её улыбка была подобна солнцу. Она улыбалась как солнце, заплетая мои волосы в косу, вплетая, ленты и белые цветки яблони.