Анафема в десятый круг (СИ)

Он улыбнулся мне, но он был взвинчен и зол. Гроза сгустилась в его глазах, сплетаясь с необъяснимым обожанием ко мне. И он ушёл. Не попросив ни ключей от машины, ни объяснив куда вообще он собрался. Мне почему-то подумалось, что он направлялся к родителям, это самый ближайший пункт, от меня. Может поэтому и не сказал ничего, но что-то точно случилось. Я это чувствовала.

Аля была в основном здании поместья, занятая какими-то бытовыми делами. Кофеварка вновь швырнула меня в игнор. Да что ж ты мать вашу техническую будете делать, а?

Я решила не дёргать Алю, и даже турку нашла! Угадайте чем это обернулось? Аля пришибёт меня за плитку…

Мне пришло сообщение на телефон, от Солы. Ей надо было, чтобы я капец как срочно встретилась с ней. В 10 часов утра. В субботу.

Собравшись, отправилась в кофейню в километре от поместья, в ту, что мы любили с подругой посещать с завидной регулярностью. Мне нравится мрачный интерьер в стиле 30-х, в этом заведении. Такое ощущение, что попадаешь в Нью-Йорк прошлого столетия, и потягивая густой горячий кофе, кажется, что вот-вот, звякнет колокольчик над дверью, и войдёт какой-нибудь Джузеппе Морелло со своей мафиозной свитой, в чёрных шляпах.

Мне не нужно было много, времени на машине, потому приехав заведомо раньше, я сразу же заняла наш любимый столик. Перед этим махнула рукой, засуетившемуся баристо, за стойкой, поспешавшего убавить звук. Поняв меня, парень улыбнувшись кивнул, и звук оставил как есть.

Ко мне подошла девчушка официантка, и широко но сонно мне улыбнулась, принимая заказ из свежевыпеченых курассанов, кофе, и себе и подруге. Словно дежавю, ей богу…

Смотря сквозь стёкла кафешки, наблюдая за неспешным ноябрьски городом, я отчего-то вновь задумалась о вопросе что так терзал…

«За что ты казнишь себя?»

Я чувствовала, что в чем-то он прав. Было в моих поступках масса безумия и мазохизма. О самоповреждениях и речи нет. Многое я вспомнила со временем, но лишь незначительные детали. Док сказал, что я должна все вспомнить сама. Но как? Что по сути я помню, от чего мне исходить и отталкиваться? Это же даже хронологии не имеет, просто непоследовательные куски.

Самое яркое воспоминание, принадлежит к семи годам. Воспоминание о рояле. Но сейчас я понимаю, что и до этого есть кусочки этого пазла.

Я принялась перебирать восемнадцать фигурок своего браслета. Каждая несёт в себе массу информации. От предзнаменования, до целой части жизни.

Вороний глаз. Он является как защитным амулетом, так и предупреждением. А ведь она предупреждала… О чём она говорила тогда с Инной? Сколько лет мне было? Мне кажется мой мозг завибрировал от сил которые я прилагала, чтобы вспомнить. Это было давно, но после этого разговора, Инна забрала у меня этот амулет.

Однако у меня уже были фигурки ворона, медного медведя и кольцо в виде свёрнутой змеи. Правда это кольцо мне только что на мизинец. Обновление, исцеление, борьба.

Я отцепила колечко от браслета и попробовала одеть его на мизинец, и оно украсило его. Хм, мне было четыре когда Рэйвэн подарила его. А значит этот диалог-предупреждение тоже был именно тогда. Почему предупреждение? Именно в моём сознании он воспринимается именно так почему-то. Четыре. Родители развелись когда мне было три. Значит отца уже не было с нами, он был в штатах. Я уставилась на сову с изумрудными глазами, на моём браслете. Софа. Я скучала по отцу, она намекнула мне почему он такой, какой есть. Намекнула на Машу - первую его жену. Тогда в пять лет я конечно же не могла этого понять, я поняла позже.

Луна. «Она осветит мой путь.» Это последнее что подарила Рэйвэн. Она умерла когда мне исполнилось шесть. Именно этот год был переломным. Он пустой. В смысле… пустой. Воспоминаний об этом возрасте, просто ничтожно мало. Только самые яркие наверное.

Что я помню? Что окружало меня?

Домик на дереве. Миша с Коляном. Ренат… я не помню его. Я знаю, что он был, я помню это ощущение его присутствия, но вспомнить не могу. Черные глаза. Седые длинные волосы. Бритва…

Бритва. Ренат учил меня пользоваться опасной бритвой. Мне было шесть, я точно знаю, что мне было шесть лет тогда. Он не мог делать этого сам. Но почему?

Я усиленно пыталась оживить в памяти то единственное яркое воспоминание о нём и бритве. Почему он не мог пользоваться ей? Почему он вообще пользовался опасной бритвой, если мог бриться обычным станком? Но он не мог. Я не вижу его рук в этом воспоминании, они скрыты. За спиной.

В голове пронёсся его голос, надрывный, отчаянный, низкий. Он кричал. Кричал на неё. На Инну! Они ссорились! Ссорились сильно на эмоциях!

«-…и не ты, никто не может! Ясно? Захочу и уйду! Хватит с меня этого!

- Сейчас же успокойся, не смей голос на меня повышать! Где бы ты был если бы не я?!

- Ты мне никто, поняла?! Ещё раз прикоснёшься к ней, и я за себя не ручаюсь! Она ребёнок, чёрт тебя побери! И руки от меня убери!»