Анахрон (книга первая)

— Не врешь? — Она недоверчиво посмотрела на молоток. — А классно. Я себе тоже такой повешу. А на фига он?..

— Счастье в дом приманивает.

— Точно повешу. У меня счастья в доме уже сто лет не было.

— С тех пор, как этот лысый ушел?

— Какой лысый? — Аська, похоже, успела прочно забыть хмыря, чье фото красовалось у нее на стенке. Затараторила: — Мы тут неделю из дома не выходили, все репетировали и водку пьянствовали, ох… А потом эти мудаки меня подвезли, представляешь, на машине, “мерс” или еще как-то, такая длинная тачка, вроде той, на какой президента штатовского возят. А тут поворотов нигде нет, и вообще ничего нет, они меня выгрузили за Сенной, чтоб пешком дальше шла… Вот ублюдки. Ой, а это кто? Это твоя новая? А почему ты не говорил, что у тебя новая? Ой, косища какая… Морж, да ты, никак, женился?

Сигизмунд подошел к Лантхильде, взял ее за плечи и сказал Аське:

— Это квино Лантхильда. Она не говорит по-русски.

Лантхильда слегка нагнула голову. Кивнула важно и высокомерно, совсем не так, как матери.

— Квино Лантхильда? — переспросила неунывающая Аська. — А я Анастасия. А вот это, в таком случае, вам.

Она вытащила из-за спины большую сумку — Сигизмунд не сразу углядел. С визгом расстегнула молнию. Извлекла…

Да. Хуже не придумаешь. Аська приволокла птичью клетку с крысой.

— А вот это, — сказала Аська, роняя пустую сумку на пол и высоко подняв клетку с крысой, — Касильда. Ты Лантхильда, а она — Касильда. Усекаешь? Ха-ха-ха… А он — он Морж! У моржей знаешь что не такое, как у всех?

— Она знает, — сказал Сигизмунд.

— Слушай, Морж, а ты правда кость К НЕМУ привязываешь?

— Нет, ОН у меня такой от природы.

Лантхильда, не проявляя никакого интереса ни к Аське, ни к крысе, чинно отплыла в “светелку”. Аська изумленно проводила ее глазами.

— Настоящая славянская красавица, — прошептала она завороженно.

“Красавицей” на памяти Сигизмунда Лантхильду назвали впервые. Впрочем, у Аськи были странные представления о красоте. По аськиному мнению, единственным условием красоты было соответствие человеку той или иной роли. Роли эти раздавала сама Аська.

— Ты меня чаем-то горячим напоишь? — спросила Аська.

— Куртку-то сними, — предложил Сигизмунд.

Из-за двери “светелки” доносилось ощутимое тяжкое безмолвие. Лантхильда сидела там и злилась.

— Не буду я куртку снимать, — сказала Аьска. — Я замерзла. Я лучше ботинки сниму. У тебя носки шерстяные есть?

Сигизмунд пошел за носками, подаренными матерью. Вот и пригодились. Когда он принес носки, Аська неожиданно жестом фокусника извлекла из-за пазухи бутылку портвейна.

— Айда греться. А эта твоя пить будет? Давай ее позовем. — И не дожидаясь ответа, подошла к двери. — Квино Лантхильда! Иди портяшку жрать.

Лантхильда не отзывалась.

— Слушай, Морж, а где ты ее откопал? Только не ври. Такие девчонки на дороге не валяются.

Именно валяются, подумал Сигизмунд. В гаражах.

На кухне, под портвейн с горячим чаем, Сигизмунд принялся потчевать Аську повестью о бравых норвежских рыбарях. Аська завороженно слушала. Перед ее мысленным взором проходили косяки серебряных селедок, седое море билось о суровые северные скалы, в небе пролетали, пронзительно крича, ослепительно-белые чайки, и каждая вторая была Джонатан…

— Ой, возьми меня на сейнер, я тоже хочу! — заклянчила Аська. — А там можно снимать? Мы бы сняли все это, и небо, и селедку, нам для “Джонатана” вот так надо, вот так, зарежься как надо… понимаешь? Слушай, а можно я завтра режа сюда притащу? Он от этой твоей обалдеет. Нет, точно, давай, мы ее возьмем, папаньку ее с сейнером, реж деньги добудет. Те ублюдки, которые меня на навороченной тачке подвозили, — они крутые, они дадут денег, всего дадут. Они за вечер в “Августине” знаешь сколько просаживают? Тут на целый птичий базар “Джонатанов” хватит…

— Хрен тебе, боженька, а не свечка, — сказал Сигизмунд. — Это мой бизнес. Не пущу, и не проси.

Аська надулась.

— Ну, хоть крысу-то возьмешь? — спросила она неожиданно.

— Кстати, зачем ты крысу-то сюда приволокла?

Клетка с Касильдой стояла на холодильнике. Кобель, изнывая, сидел внизу и принюхивался.

— Да сестрица ко мне приехала, она крыс ненавидит, прямо в обморок падает, говорит, от крыс у нее месячные на неделю раньше срока начинаются и по две недели длятся…

— Какие месячные? — не про то спросил Сигизмунд. — Тьфу, какая сестрица?

Аська искренне удивилась.

— Я же тебе говорила. Ко мне сестрица приехала. Ну, моя сестра. Вика. Помнишь, я еще кровать у тебя просила?

— А крыса тут при чем?

— Я же тебе говорю!.. — рассердилась Аська.

— Почему мне-то?

— А кому еще? Ты мой друг… Собака есть, крысу как-нибудь прокормишь…

— Чем ее кормить-то, крысу? — спросил Сигизмунд, сдаваясь. С крысой он уже внутренне смирился. Все равно скотина в клетке.

— Чем угодно. Только пить давай обязательно. У нее метаболизм скорый. Раз-два, все переварилось. Газетки ей меняй, свежие клади…

— Под небом голубым, — сказал Сигизмунд. — Есть город золотой…

— Она сама себе гнездышко совьет, — утешила Аська. — Да ты не печалься, Морж. Это ненадолго. Пока Вика не свалит.

— А когда она свалит?