Анахрон (полное издание)

— Я думаю, Вотана не существует, — твердо сказала Вика.

Вамба услышал имя «Вотан» и испугался. Зашипел, головой затряс. Мол, зря не поминай, девка, кого не след!

Но про десятника рассказал.

…Этот десятник собой таков: один глаз у него выбит, бьется двумя мечами сразу, а щитом пренебрегает, кольчугой же — нет. Хищен, как волчище матерый. И удача у него своеобычная: все в бою полягут — он непременно живым выйдет. Израненным — это обязательно — но живым. Свое племя, рекилинги, давно уже его изгнали за неудачливость да свирепость. А Лиутару он чем–то глянулся.

— А что его к Лиутару–то, блин, понесло? — осведомился Сигизмунд. Он с удивлением обнаружил, что постепенно вник в длинную, мутную историю, рассказываемую Вамбой. Даже дикие, несусветные имена запоминать начал.

— Как оно вышло? — неспешно заговорил Вамба. Вика, переводя, прикрыла глаза и эпически покачивалась на табуретке. — Ушел этот бедоносец–то одноглазый от своего народа, от рекилингов, в одно село вандальское. Не в наше село, в другое. Наше село от бурга далеко стоит, а то село к бургу близко. Живет там человек по имени Велемуд. Этот Велемуд нам родня. Он нам такая родня, что если все дети и братья Велемуда умрут, а самого Велемуда убьют, то виру за Велемуда платить будут нашему отцу Валамиру. Такая вот родня.

Сигизмунду начало казаться, что ему пересказывают один из бесконечных мексиканских сериалов с непременным перечислением свадеб, рождений, родственных связей и похорон.

Он сделал последнюю отчаянную попытку разобраться.

— А этот одноглазый тебе кто?

— Вот я и говорю, — продолжал Вамба как ни в чем не бывало, — Жена Велемуда, — она одноглазому племянницей приходится. Понял теперь? И вот этот одноглазый вошел в доверие у Лиутара, и дал ему Лиутар большой десяток воинов.

— Что за большой десяток? — спросил Сигизмунд у Вики.

— Ну, это десять человек, только больше.

— Больше чего?

— Больше десяти. Большой же десяток.

— Может, дюжина?

— Ты знаешь, такая дюжина и пятнадцать человек может насчитывать…

— Господи, ужас какой! Как же они в числах разбираются? — простонал Сигизмунд, представив себе Вамбу в супермаркете у кассы.

— Не беспокойся, — сказала Вика сухо, — они хоть и варвары, но своего не упускают.

— Бог ты мой! — возопил Сигизмунд.

— Вот и я о том, — подхватил Вамба, поняв эту реплику по–своему. — Опечалились все вандалы, когда Лиутар одноглазого приветил. Ибо опасались, как бы не принес бедоносец новой беды.

Сигизмунд сидел, подперев щеку рукой и глядя в одну точку. Терпеливо ждал окончания пространного повествования Вамбы.

— И вот этого–то одноглазого, — с удовольствием вещал Вамба, — и отрядил Лиутар убилстайну смотреть. С ним еще трое из бурга отправились. Не пристало воину долго распространяться о таких делах и болтать языком, точно женщина у колодца, и потому не стану я подробно рассказывать, кем были те трое воинов, что вместе с одноглазым убилстайну смотрели. Ни о родстве их не расскажу, ни о подвигах их не поведаю. Однако пускай поверит мне Сигисмундс, что были то знатные и испытанные воины, умом не обделенные.

— Слушай, Виктория, как ты все это переводишь? — спросил Сигизмунд.

— Сама дивлюсь! — ответила Вика. — Впрочем, после исландских саг… Схема–то обкатанная. Может, он что–то другое говорит, но в том же стиле. Я ведь понимаю с пятого на десятое. А тебе–то, Морж, какая разница? Основная–то информация, она же стимул к действию, вон, перед тобой сидит. Родичи к тебе нагрянули из дальнего далека, из пятого века. Так что внимай повествованию да помалкивай в тряпочку.

— А спроси его, Вика, насчет Лиутара. Может, Лиутар тоже наш родич? — язвительно осведомился Сигизмунд.

— Ты бы, Морж, с этим не шутил. У германцев родство до седьмой степени считается.

— Что значит — «до седьмой»?

— А то, что семиюродные братья тебе как родные. Понял? Так что крепись, Моржик. Привечать обязан всех. Лиутар–то, похоже, тут у тебя опорную базу для вторжения организовать вознамерился.

— Иди ты! — сказал Сигизмунд. — Не пущу!

Вика нехорошо хихикнула.

Вамба же солидно вел историю дальше:

— И вот приезжает одноглазый с теми тремя воинами и спускается в овраг. А Сегерих с ними. Все рассказывает, все свои думы перед одноглазым обнажает. Поглядел одноглазый на убилстайну, поглядел, плюнул, Сегериха дураком обругал да и прочь поехал. И трое воинов, что с одноглазым были, тоже плюнули. Даже к Валамиру не зашел одноглазый. Обиделись и Сегерих, и Валамир, да только одноглазому это безразлично. На одноглазого многие обижались и все без толку.

— Что, и всђ?

— Да. Оно и к лучшему, что бедоносец уехал, — сказал Вамба.

Сигизмунд поразмыслил немного. Стало быть, зонд не вызывал особых эмоций у тех, кто видел его впервые. Просчитались создатели!

— Что, этот убилстайна — действительно простой булыжник? — спросил Сигизмунд.

Вамба ответил заковыристо: