Анаконда

— Может, просто изменим меру пресечения? — спросил неуверенно Деркач. — Все-таки ему много чего можно «навесить»: и обстоятельства совершения преступления утаивал от следствия, и косвенно содействовал двойному убийству — и вообще бич, ханурик, подонок.

— Но не убийца, — поднял вверх палец Мищенко, — а это принципиально меняет суть дела. «Дело» же, возбужденное по факту убийства двух женщин, совершенного в условиях неочевидности, мы закрывать не будем, а передадим его в Генеральную прокуратуру с нашими наработками, данными экспертизы. Может быть, даже кое-кого пошлем в Следственное управление Генпрокуратуры на стажировку. В бригаду Александра Михайловича Муромцева, в некотором смысле моего учителя, — он пристально посмотрел на Деркача. Но тут же перевел взгляд на Ванечку Семенова. У того глаза загорелись честолюбивым огнем. — Ну, да решим по обстановке, кого в Москву пошлем. Может, и никого. У нас тут дел больше, чем людей.

— А Авдеева...

— А Авдеева будем выпускать. Семенову поручим подготовить все нужные документы, пока мы с товарищем Деркачом обсудим план оперативно-следственных действий по делу об убийстве церковного сторожа и хищении ценных икон.

Пока Семенов печатал на старой «Эрике» документы об освобождении Авдеева из-под стражи, пока согласовывал вопрос по телефону с дежурным по горотделу МВД, созванивался с капитаном Петруничевым, чтоб тот все-таки подержал под наблюдением Авдеева, пока заваривал крепкий чай в старом, с трещинкой чайнике, Мищенко слушал доклад Деркача, время от времени поправляя, советуя, поощряя или не соглашаясь с планируемыми следователем действиями.

— Ну, давай подведем итог. Нами выдвинуты три версии.

Первая: преступление совершено лицом, освобожденным из мест лишения свободы по отбытии наказания или условно освобожденным от наказания с обязательным привлечением к труду. «Пальчики» с «райских врат» храма надо проверить по милицейской картотеке. Посмотреть, нет ли кого из работающих «на химии» в поселке «Химволокно-2», кто в прошлом специализировался на хищениях церковной утвари и икон.

Вторая версия: преступление совершено морально разложившимся лицом с целью сбыть краденое и уйти в запой. Проверить с этой точки зрения городских алкашей, а также пьяниц окрестных сел.

— Это ж сколько людей проверять придется? — усомнился Деркач.

— Кажется, что много. Пьют действительно почти все. Но не все руку на храм поднимут. Народ-то у нас в районе все же пьющий, но православный, совестливый.

— Вашими бы устами...

— Значит, проверить пьяниц, я сказал! И точка. А также душевнобольных.

— А это зачем?

— Был у меня в практике случай, когда батюшку убил и иконы из церкви украл и утопил в пруду сумасшедший. Иконоборец, так сказать. Так что проверь. Сейчас из-за нищеты областная психбольница далеко не всех, кого бы надо, в стационар кладет. Проверь также, не появилось в городе какой секты сатанинской или тайной политической организации, которая бы ставила своей целью бескомпромиссную борьбы с православием.

— Ну, вы придумаете, Александр Петрович...

— Я сказал, проверь! Сам не думаю, что версия перспективная. Но проверь.

Третья версия: преступление совершил кто-то из родственников церковного сторожа на бытовой, так сказать, почве. А иконы украдены, чтобы нас со следа сбить...

— А если все же в основе именно кража старинных икон, и сторож убит, чтобы устранить единственного свидетеля? И убийство, и кража — дело рук профессионала.

— А «пальчики» на «райских вратах»?

— «Пальчики» — инсценировка. Чужие пальчики.

— Молодец. Хотя не слишком ли много инсценировок для маленького районного городка? Как считаешь? Что это вдруг все «высокие профессионалы» криминального мира в Рудный зачастили? Или та же банда, что за старинными перстнями охотилась?

Деркач стыдливо понурил кудлатую голову.

— Нет, сынок. В инсценировку не верю. Не потому, что вещь невозможная. Проверите с Ваней и эту версию. Но не верю в такие совпадения. Не верю.

Шустрый Ванечка одной рукой, как говорится, чай заваривал, другой документы печатал; одной рукой чай разливал, другой документ на подпись прокурору города подсовывал.

— Красиво работает, — горделиво кивнул на ученика Деркач. И уже самому Ванечке, шутливо щурясь: — Будешь таким быстрым, присвою лично чин «Деркач I категории».

— Вы все обещаете, товарищ юрист первого класса, — отшутился Ванечка.

Молча отхлебнув чаю из стаканов в анодированных подстаканниках, переглянулись, одобрили крепость заварки.

— Ну, что, будешь спорить, как Жеглов в «Место встречи изменить нельзя», или, как Шарапов, побежишь лично Авдеева освобождать?

— Ни то, ни другое. Авдеев — не агнец невинный. Освободить освободим, но егозить перед ним не будем. Не зря, ох не зря он дурачком прикидывался. Уверен: знает он тех «монашек», помнит их в лица, а примет не дает, со ссылкой на помутнение рассудка. Так что пусть Семенов его освобождает. Ему как раз по стажерскому чину с такой шелупонью возиться.

— А нам всем, сынок, по чину с всякой дрянью возиться, — поправил его Мищенко. — Так что от чина специфика ремесла нашего не зависит.