Анаконда

Да, все начиналось так красиво, в душе спортшколы. Ласки тренера разбудили в ней чувственность. Но роман был недолгим. Все кончилось разоблачением, скандалом. Тренер вернулась из Москвы к себе в Кинешму, а москвичка Люся потеряла интерес к жизни. Скандал ведь стал известен и дома. Родители, скромные технари, чей сексуальный опыт был ограничен собственным браком, а представления о лесбийской любви — неясными слухами, запретили ей даже иметь подруг среди одноклассниц...

Чтобы вырваться из этого плена, этой кабалы подозрительности и предубеждений, она выбрала институт, который был только в Ленинграде.

Уезжая, обещала рыдающим родителям и даже самой себе, что станет нормальной девушкой.

На третьем курсе, чтобы доказать и родителям и друзьям, что она такая, как все, вышла замуж.

С годами благодаря занятиям легкой атлетикой окрепла, расцвела, а черты лица у нее с детства были почти ангельские. Словом, от поклонников отбоя не было. Она их терпела. И выбрала того, который, как ей думалось, любил ее больше других. Казалось, что одной его любви будет достаточно, чтобы удержать, сохранить их брак. Глядишь, и ее любовь придет.

Не пришла.

Вначале его поцелуи и ласки, предшествовавшие исполнению супружеского долга, были просто безразличны. Потом стали противны, отвратительны!

Он был славным парнем. Во всех отношениях. И ей было даже жаль его. Не хотела, чтобы он страдал из-за нее, и разрешала ему встречаться с другими женщинами. А он, полагая, что просто сам дурной любовник, свел ее со своим другом, имевшим репутацию сексуального гиганта.

Близость с другим мужчиной ничего не изменила в ее жизни. Утром было чувство стыда, неловкости и еще большего, чем после ночи с мужем, физического отвращения и к нему, и к себе.

Больше мужчин в жизни Люси не было.

Неизвестно, сколько бы продолжалось все это, если бы не случайная встреча с однокурсницей. Договорились пойти к ее сестре. Там были и другие гости. Вечеринка получилась веселой. Сидели, выпивали, вспоминали студенческие годы, фестивали, капустники. К пятому курсу жизнь стала степеннее и скучнее. Что вспомнить?

Было душно. Стоял август, особенно жаркий в тот год. Люся вышла на балкон. Следом вышла Света, хозяйка квартиры, самая красивая, остроумная, значительная во всей компании. Так показалось тогда.

Поговорили о последней выставке в Эрмитаже, о дипломной работе Люси, о делах семейных.

Как-то незаметно разговор перешел на интимную тему.

Ее рука словно невзначай легла на плечо Люси. В ней, в этой руке, было столько тепла, нежности.

Рядом оказался красивый, чувственный рот, Люсе безумно захотелось тут же поцеловать его.

И она это сделала...

От вина, от долгого воздержания в голове Люси все смешалось, поплыло.

Они обнимались и целовались как одержимые...

Гости все поняли и незаметно ушли, оставив их одних.

Они танцевали, пили сухое вино, потом готовили себе кофе, забавлялись под душем, занимались любовью. И так три дня и три ночи подряд.

После этого они уже не расставались.

Света своими руками и губами просто творила чудеса.

Казалось, уже нет сил, но несколько легких поцелуев, нежных прикосновений — и они опять занимались любовью.

Моральные мучения и сомнения давно прошли. «Если уж суждено стать гомосексуалистом или лесбиянкой, то и надо быть ими. Нет смысла насиловать себя», — рассуждала Люся.

Перед разводом муж крепко насолил Люсе: сказал всем родным и общим друзьям, соседям и случайным знакомым, какой ориентации придерживается его красавица жена. Думал, она вернется и будет на коленях просить прощения.

Не вернулась.

А потом однажды вечером не вернулась с работы Света...

Они уже жили вместе, в Светиной квартире, и всегда, если одна задерживалась, то звонила второй, предупреждала об этом.

В тот вечер Света вовремя не пришла. Не было и звонка.

Позвонили уже часов в двенадцать ночи.

Из больницы.

На Свету в квартале от их дома напали пятеро курсантов. Пьяных в дупель. Зверски изнасиловали, при этом изуродовав и тело, и лицо.

Тело и лицо врачи зашили. А по душе специалистов в больнице не нашлось.

На следующий день по факту изнасилования и нанесения тяжких телесных повреждений возбудили уголовное дело. Следователь райпрокуратуры Инга Хейнкиевна Хукко оказалась как раз человеком душевным и за дело взялась со страстью и старанием, словно это ее или ее дочь так изуродовали всего за пару часов. На всю жизнь.

Она исхитрилась раздобыть фотографии всех курсантов, носивших черные шинели и черные меховые шапки, — такую ориентировку дала Света. Та отложила в сторону пять фотографий.

При этом присутствовала и проводившая у Светиной постели все свободное время Люся. Она запомнила лица этих парней на всю жизнь. Как и название училища, в котором они учились.

Пока следствие совершало всякие там формальности, связанные с законом об оперативно-следственных действиях, пока проверялись алиби курсантов, допрашивались их сокурсники, искались возможные свидетели того, как на вечерней улице пятеро курсантов заигрывали с красивой молодой женщиной, Люся действовала быстро и без раздумий.