Анатолий Тарасов

От ТАСС в Вене был также специальный корреспондент из спортивной редакции Александр Левинсон, знакомый с Тарасовым с давних времен, еще когда он работал в «Московском комсомольце». Тогда почти сразу по приходе в газету ему дали задание взять у Тарасова интервью. Левинсон нашел тарасовский телефон, но, дозвонившись, услышал в ответ: «Молодой человек, я даю интервью в крайне редких случаях. Сейчас этот случай не наступил». Интервью Саша все-таки взял. «Хорошо, — сказал Тарасов. — Завтра в 6 утра жду вас в бане». И назвал адрес, куда следовало приехать. Парилка, высокая температура, веники, бассейн с холодной водой, снова парилка, веники… «Ну что, молодой человек, — подвел итог первой встречи Анатолий Владимирович, — проверку вы выдержали. Теперь можно и к интервью приступить».

Не выдержать проверку Левинсон — выпускник Института физкультуры, обладавший отменным здоровьем, игравший в футбол в командах класса «Б», — не мог. Спустя десятилетие в Вене Левинсон и Тарасов вспоминали об этом интервью.

Левинсон жил в гостинице, Тарасов — в отделении ТАСС. Только что не сдувавшие с гостя пылинки телетайпистки отделения вызвались готовить для него завтраки, но Тарасов, как и дома, вставал рано, в 5 утра, работал за письменным столом, завтракал, пока все спали, снова работал, и как только дежурная телетайпистка появлялась на рабочем месте, сдавал ей написанный от руки комментарий. Потом Тарасов вычитывал набранный текст, вносил поправки, ставил на листочках визу, и обозрение из Вены уходило в спортивную редакцию ТАСС. Там править Тарасова практически не приходилось. Разве что косметически. На утренних планерках, когда дело доходило до доклада руководителя спортивной редакции, Замятин неизменно интересовался: «От Тарасова что-то уже поступило? Интересно? Пришлите мне почитать…»

Маслов и Тарасов ежедневно заезжали за Левинсоном, на котором лежала оперативная информация с чемпионата, и они отправлялись во Дворец спорта. Иногда Тарасов просил свозить его с утра на тренировку какой-либо сборной. Маслов рассекал по Вене на черной «Волге». Всякий раз пешеходы смотрели на этот автомобиль, как на чудо.

Обзоры, как и планировалось, Тарасов передавал каждый день. Всего их было ровно десять. Александр Левинсон вспоминал, что когда они общались с Тарасовым в отделении ТАСС, Анатолий Владимирович много говорил о дочери Татьяне, которой гордился. Разговаривали не только о хоккее, о котором Левинсон, как он говорит, за это время узнал больше, чем за всю жизнь, — о политике, театре, кино. Тарасов любил такие фильмы, как «Летят журавли» и «Сорок первый». «Мне, — говорит Левинсон, — он всегда казался суровым человеком, но, ежедневно общаясь с ним, я понял, насколько он сентиментален в душе, хотя никогда не показывал это на людях».

Это был не первый случай, когда Тарасов передавал корреспонденции из-за границы. В качестве репортера он дебютировал в начале 50-х годов. Его репортажи о матчах сборной на искусственном льду в ГДР печатались в московских газетах.

В пресс-центре венской арены Тарасов был нарасхват. Просьбам об интервью не было конца. Тарасов никому не отказывал. В разговорах с зарубежными журналистами с переводом помогал Игорь Маслов.

Тарасов был очень огорчен и результатами сборной СССР на венском чемпионате, и ее игрой. Наша команда заняла третье место вслед за чехами и шведами. Шведам мы проиграли оба матча.

На Тверской бульвар в Москву корреспонденция от Тарасова поступала по телетайпу с такими выходными данными: «Вена, 30 апреля. (Спец. корр. ТАСС)». Под текстом стояли скромные буквы — Т или А. Т. В редакции начало комментария оформляли так: «Вена, 30 апреля. Хоккейный обозреватель ТАСС, заслуженный тренер СССР Анатолий Тарасов передает с чемпионата мира…» И далее, с абзаца, весь текст.

В первом же материале, датированном как раз 30 апреля, Тарасов рассказывает читателям о том, как прямо с аэродрома отправился со встречавшим его Игорем Масловым на хоккейную арену. «Увидели наших хоккеистов, закончивших тренировку, — пишет Тарасов, — успели, пусть накоротке, потолковать со многими. И я хочу доложить нашим хоккейным любителям: хоккеисты прекрасно понимают, что каждая встреча для них — финал, хотя они и вырвались в лидеры. Увидели и шведов — они тренировались на запасном катке. Тоже серьезно, деловито готовят себя».

Вечером в день приезда Тарасов просмотрел два матча. Уровень первой встречи, Финляндия — Румыния, «просто обидел». «У всех, кто входит в обойму сильнейших в мировом хоккее, всегда есть, чему поучиться. Но зачем же, — недоумевал Тарасов, — румынам и финнам брать с канадцев пример по части невоспитанности и человеческой жестокости? Эту бы силенку, энергию, энтузиазм, — а у спортсменов обеих сборных всего этого хоть отбавляй — направить бы на тактическую разумность».