Анатомия преступления: Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК

Тщательные наблюдения и понимание временных изменений, которые демонстрировал Меньен, задали тон новой научной дисциплине: судебной энтомологии. Скрупулезность его исследований позволила выявить взаимосвязи между насекомыми и трупом, которые стали учитываться в юриспруденции. Меньена вызывали в качестве эксперта в 19 расследованиях во Франции. И все же энтомология считалась наукой случайной и бессистемной. Слишком уж много факторов энтомологам приходилось учитывать: температуру, положение тела, вариации почвы, климата и растительности. В XIX веке они не имели в своем распоряжении и необходимых технологий. И все же европейские и американские ученые оценили труды Меньена и на протяжении ХХ века активно искали способы точнее выявлять виды насекомых и лучше понимать стадии их развития.

В 1986 году Кен Смит, энтомолог из лондонского Музея естественной истории, написал «Учебник судебной энтомологии», посвятив его Жану-Пьеру Меньену. Это был настоящий прорыв. Смит собрал всю доступную информацию по насекомым-падальщикам, особенно мухам, и показал намного точнее, чем кто-либо прежде, как с их помощью устанавливать время смерти. Это был очень практичный учебник, пригодный для использования при расследовании. Он описывал последовательность появления насекомых у погребенных трупов, у оставленных без погребения и у брошенных в воду. Кроме того, Смит был отличным систематиком и создал руководства по идентификации, которые используются и в наши дни. Читая учебник вместе с руководствами, можно выяснить, где мухи впервые нашли труп, даже если впоследствии труп переложили в другое место.

Преемник Кена Смита в Музее естественной истории – высокий жизнерадостный Мартин Холл – уверенно шагает по музейным галереям и воодушевленно рассказывает об экспонатах. Его увлечение 30 миллионами образцов, которыми он заведует, очевидно и заразительно.

Свою должность в музее он совмещает с работой судебного энтомолога. В любой момент у него может зазвонить мобильный телефон: полиция просит оставить все дела и поспешить на место преступления. «Собирать насекомых с трупа неприятно, – говорит он, – но даже удивительно, насколько профессиональный интерес перевешивает».

Увлечение Мартина возникло еще в детстве, на Занзибаре, у восточного побережья Африки. Там он осознал, что москитная сетка, висящая над кроватью, удерживает насекомых в его мире еще эффективнее, чем мешает в него проникнуть. И каждый вечер его засыпающий мозг улавливал, как ползают, жужжат или летают богомолы, палочники, а иногда даже летучие мыши.

Он учился в Англии, потом вернулся в Африку, где семь лет изучал муху цеце. Однажды он увидел огромный труп взрослого слона в саванне. Труп облепили бесчисленные личинки. Неделей позже Мартин вернулся и обнаружил лишь гигантский скелет, объеденный дочиста. Еще неделя – и падальные мухи тучами закружили вокруг остова. «Поразительное зрелище. Хотя были и другие падальщики вроде гиен и стервятников, именно личинки поглотили 40–50 % биомассы». Слон превратился в миллион мух, а начинающего энтомолога пленяла жизнь…

Своим энтузиазмом Мартин заражает всех. Когда я была у него в музее, он быстро увлек меня «за кулисы» и провел по десяткам каменных ступеней на вершину одной из готических башен, откуда открывается замечательный вид на Лондон. Но я пришла не любоваться видами. Я хотела вникнуть в эксперименты, с помощью которых Мартин и его команда раздвинули границы своих знаний. В этом мире знакомые предметы обретают иной смысл. В переносных чемоданах лежат свиные головы: ученые выясняют, каким мухам удастся отложить яйца в зазорах застежки-молнии. В клетках для собак гниют свиные тушки. Пластиковые коробки для сэндвичей наполнены личинками. Вид у всего этого крайне неаппетитный. Чуть позже Мартин предложит мне сэндвич. Нет уж, спасибо…

Среди насекомых экспонатов есть и такие, которые сыграли свою роль в истории. Показав мне одну из склянок, Мартин тихо произнес: «Это знаменитые личинки. Из дела Бака Ракстона».

Дело Бака Ракстона – одно из самых известных в истории английской криминалистики. Оно стало вехой в судебной практике по нескольким причинам, но судебные энтомологи вроде Мартина Холла знают его как первый в Великобритании случай, когда насекомые помогли раскрыть преступление. Дело стало сенсацией. Осенью 1935 года о нем взахлеб писали газеты.

Бак Ракстон был врачом отчасти парсийских, отчасти французских кровей. Учился в Бомбее, затем поселился на севере Англии. Жил с шотландкой по имени Изабелла (окружающие знали ее как «миссис Ракстон») и тремя детьми. До него все врачи в Ланкастере были белыми, что делало его очень популярным, особенно среди пациентов победнее.