Анчутка

-И зачем ты с собой такое сотворила, нельзя чо ли было энто как-то уладить.

-А если любовь? А если твой возлюбленный из бедняков? Да так произошло, что ребеночка нашего хотели изничтожить, бабку уже привели втихаря в ночь глухую, чтобы никто не знал. Луна-то так же светила, словно путь мне указывала. Вот я и ослабела в разуме, в окно выпрыгнула и в лес... Все мои беды разом разрешить хотела, думаю, утоплюсь, то покой и радость обрету, да и Прокопа спасу и ребеночек со мной, в моем тельце измученном, останется.

-Да девка, хоть и богато жила, а жизнь свою вечную загубила... Ах... Ежели бы только свою... - Анчутка вдруг осеклась и перевела свой разговор в другое русло.- А где твой ребеночек? Давненько я его не нянчила.

-Катюшка давно у меня за плечами толкается, всю спину истаробанила, как голос твой почуяла.

-Так выпусти, дай хоть поздоровкаемся.

Глафира повернулась спиной к Анчутке, скинула свои лохмотья на землю, которые небрежно прикрывали не горб, а два черных аккуратно сложенных крыла. Затем сложив руки на своей груди, она немного нагнулась вперед, чтоб дать возможность им распахнуться.

Это было похоже на медленно раскрывающий зонт. Весь черный, как дорогой, с серебристым отливом, бархат, он сказочно переливался в лунном свете, словно само ночное небо любовалась в нем, как в зеркале. И точно так, как и на небесном небосклоне, в перьях крыльев сверкали водяные шарики, расположение которых напоминало звездную карту. Одни были маленькие, словно точки, а вот другие были внушительных размеров. Преломляя в себе лунный свет, каждый из них мог ослепить не один человеческий глаз. Анчутка с детства предупрежденная о последствиях, старалась в момент, раскрытия крыльев Глафиры, на нее не смотреть, боясь или ослепнуть, или умом тронуться. Потому-то она и сидела тихо, смотря в противоположную сторону, каждый раз удивляясь волшебству происходящего.

Постепенно охватываемая серебристым светом, похожим на свет луны, в котором было не очень уютно и холодно, Анчутка не ощущала страха, чувствуя, как ласковый, пронизывающий все тело пучок света, словно живой организм, нежно приподнимал ее над землей, придавая телу легкость и уверенность.

Внутри, в самом центре крыльев, в позе внутриутробного плода, сидела улыбающаяся девочка, кожа на лице которой висела лохмотьями. Почувствовав волю, Катюшка тут же выпрыгнула и обежав деревья стоящие сзади Анчутки, подошла к ней со спины, и вцепилась ей в шею, крепко обвив ее тонкими руками.

-Катя, так нельзя... Анна не похожа на нас... Она живая,- с любовью в голосе, предупредила дочь Глафира.

Анчутку пробирал озноб, от прикосновения с безжизненной девочкой, но вида она не подала.

-Ах ты шалунья, совсем большая становишься, а я вот уже и в бабку превратилась. А ну ка..., садись ко мне на колени, да рассказывай кого нынче напугала.

-Дяденьку...! Он за дровами вышел, а я как завою волком, он и упал, еле до своего дома с дырками дошел.

-Во как...! Да ты у нас совсем смелая стала, дикое дитя воды, - поглаживая голову девочки, Анчутка почувствовала, как на ее руке остаются Катюшкины волосы вместе с кожей, несущей зловонный запах гнилого мяса.

Девочка, увидев, как та рассматривает свою руку, стала ее успокаивать.

-Это я, как зверь, кожу меняю,- засмеялась она. - Еще три дня луна наша кожу старую снимать будет, а потом под мамкиными крыльями все заново заживет. Вас-то лечат врачи, а нас луна полная. Каждому свой лекарь и время на излечение выделено.

Глафира стояла в стороне, любуясь, как ее дочь веселиться.

-А ты когда снова придешь? Приходи, когда опять луна повзрослеет, мы с тобой по лесу бегать будем.

-Девочка моя милая, дитя неразумное, не познавшая жизни земной, а только страдания послесмертные... И как мне тебе объяснить, чо нельзя нам встречаться, нельзя нарушать законы не нами писаные.

-А ты спроси, кто их писал, может, разрешат нам с мамой с тобой играть и чтобы слезы у ней не капали.

-Давай в прятки играть,- не зная, что ответить на детский совет, предложила Анчутка.

-А кто первый прятаться будет?

-Ну..., я думаю, маленькая девочка, которая на коленях у меня сидит.

-Это я что ли?- улыбаясь, делая недоумевающий вид, спросила Катюша.- Так ты меня во век не найдешь.

-А ты схоронись так, чобы я смогла найти нашу красавицу.

-Да ладно, поберегу твои больные ноги, я тут рядышком.

-Хорошо, хорошо... Начнем?- чувствуя, как от соприкосновения с телом девочки, у ней от холода онемели ноги.

Катюша вскочила и стала летать, мелькая, то за одним, то за другим деревом, заливаясь заразительным детским смехом.

-Да разве мне впору поймать перелетную птичку, только гадать буду, где скрывается наша шалунья.

-Сдаешься...?

-Сдаюсь..., сдаюсь..., - засмеялась Анчутка.

-Катюша, нам пора, а то скоро солнышко проснется,- позвала дочь Глафира.

-Мама, мы ведь только пришли...

-А подлечиться, а лето... Солнце в эту пору рано встает. Не капризничай, а лучше забирайся к себе в домик.

Катюша подошла поближе к Анчутке, пристально посмотрела на нее и покачала головой.

-Это не твой жених, а твой в домике с дыркой, хворый он, поспешить тебе надо.