Андре Ситроен

С началом Первой мировой войны Россия столкнулась с той же проблемой, что и Франция. Не хватало вооружений, не хватало боеприпасов. В рамках военного сотрудничества между союзниками А.А.Игнатьев размещал российские военные заказы на французских предприятиях. Он воочию видел дезорганизованность французской военной промышленности и явную коррупцию среди чиновников и подрядчиков.

Заказ на шрапнельные снаряды для 75-милиметровой пушки брать никто не хотел. Слишком уж трудоемкой была работа для небольших мастерских на одних из которых по воспоминаниям А.А.Игнатьева «…стучали молоты, на других вертелся десяток-другой токарных и шлифовальных станков. Сегодня у одних не хватало металла, завтра для других требовались рабочие руки, а в результате поставки первых партий снарядов задерживались».

По рекомендации заместителя военного министра, генерала Луи Баке, с А.А.Игнатьевым встретился А.Ситроен и принял российский заказ.

А.А.Игнатьев вспоминает:

«Вот мое предложение, — спокойно, но со всепобеждающей уверенностью заявил Ситроен, разложив снова передо мной план местности. — Сегодня у нас 10 марта. К 1 августа завод будет построен, и я начну сдачу шрапнелей с таким расчетом, чтобы выполнение всего заказа закончить к 1 августа 1916 года. Цена — 60 франков за снаряд. Аванс — в размере 20 % с общей суммы, в обеспечение которого выдаю кроме банковских гарантий первоклассного банка по вашему выбору еще и закладную на все заводское оборудование и на земельный участок с существующим уже заводом. Прошу мне сообщить по возможности без промедления ваше решение.

…Заказ был выполнен с минимальным опозданием и без единого процента брака».

Судьба графа А.А.Игнатьева интересно закрутилась после февральской революции. В сентябре 1917 года графу, продолжавшему представлять во Франции российскую армию, было присвоено звание генерал-майора. А.А.Игнатьев был единственным человеком, имеющим право распоряжаться государственным счетом России в «Банк де Франс». На этом счету находились 225 миллионов золотых франков, предназначавшихся для закупок вооружений во Франции. После гражданской войны многие российские эмигрантские организации обхаживали графа Игнатьева с тем, чтобы он передал эти деньги им, как законным представителям России.

Поступок графа был для многих неожиданным. В 1924 году он явился к советскому торгпреду Л.Б.Красину и передал ему все деньги. Те, кто не верит в громкие слова о любви к России и истеричные клятвы в верности Родине, но зато знаком с методами НКВД, не сомневаются, что такова была цена за жизнь и за советский паспорт.

Эмиграция объявила графа А.А.Игнатьева изменником, осрамившим честь русского офицера. Мать отказала ему от дома и попросила не приходить на ее похороны «дабы не позорить семью перед кладбищенским сторожем». Родной брат Павел стрелял в Алексея. Друзья, например, Карл Маннергейм, с которым они вместе учились в Академии Генштаба, порвали с Игнатьевым всяческие отношения.

До 1937 года А.А.Игнатьев жил во Франции и числился на работе в советском торгпредстве. В 1937 году он возвращается в Россию, то есть, в Советский Союз. А.А.Игнатьев повторно становится генерал-майором, на этот раз, Красной армии.

Он исполняет различные «несерьезные», по его мнению, должности: работает преподавателем иностранных языков в военной академии, редактором в Воениздате. Говорят, по его совету в 1943 году в Советской Армии были введены погоны. Хотя генерал Игнатьев и выражал недовольство тем, что его знания и опыт не востребованы, но похоже, он был доволен тем, что не слишком «светился». Это позволило ему умереть не насильственной смертью.

По воспоминаниям А.А.Игнатьева, именно он натолкнул А.Ситроена на то, чтобы его снарядный завод после окончания войны начал производить автомобили.