Читаем Андрей Боголюбский полностью

Прежде всего, заметим, что подобное обращение с телом убитого князя не было чем-то совершенно уж исключительным в древней Руси. Когда в сентябре 1147 года в Киеве озверевшей толпой был убит князь-инок Игорь Ольгович, с его телом расправились очень похоже: с него, ещё живого, сорвали одежду — иноческое платье, а затем, обвязав ноги верёвкой, поволокли его нагим через весь город; прикончив же, положили на телегу, «и везоша и на Подолье на торговище, и повергоша поруганью»{363}

. Правда, к тому времени Игорь был уже не правящим князем, а иноком, да и расправлялись с ним не тайно, как с Боголюбским, а открыто. Но сути дела это не меняет: толпа убивала его именно как князя, пусть и бывшего, но оттого не менее ненавистного киевлянам. Не были чем-то необычным для древней Руси и мятежи после смерти того или иного правителя, и посмертное разграбление княжеского добра. Правда, лишь в тех случаях, когда умерший князь — пусть даже умерший своей смертью — не пользовался любовью подданных или считался «чужим» для них. Так было, например, в Киеве в 1113 году после смерти князя Святополка Изяславича, когда, несмотря на щедрую раздачу милостыни его вдовой, киевляне разграбили дворы тысяцкого Путяты и «сотских», а затем «идоша на жиды и разграбиша я»
{364}
; так, как мы уже знаем, было в том же Киеве и в апреле 1157-го, после смерти отца Андрея, князя Юрия Долгорукого. Заметим, что в обоих случаях под удар попадали прежде всего «чужаки»: в 1113 году — киевские иудеи (жившие в городе с незапамятных времён, когда Киев входил ещё в орбиту хазарского влияния), а в 1157-м — пришедшие вместе с князем суздальцы. Нечто похожее мы наблюдаем и в Боголюбове, когда ярость толпы в первую очередь обрушилась на людей пришлых — «делателей», приглашённых в город самим князем, а также на его «милостинников», находившихся под его непосредственным, личным покровительством. Но ведь Андрей был «своим» для жителей города! Причём куда более «своим», чем любой из других русских князей, более «своим», чем даже сами они, жители Боголюбова и Владимира, в значительной своей части переселённые сюда им же! Думаю, что в этом кроется одна из разгадок боголюбовской трагедии. Ситуация в «новых» городах княжения Андрея Боголюбского выглядит отчасти «перевёрнутой» по сравнению со «старыми» городами Руси, вроде Ростова, Суздаля или того же Киева. «Пришлыми» оказываются здесь едва ли не большинство жителей, а потому нарушаются и привычные социальные механизмы взаимоотношений между обществом и властью. Но ведь именно в таких случаях и становятся возможными разного рода эксцессы, вроде киевских или боголюбовского. И выясняется, что не столь важно: ломаются ли эти обычные, «нормальные» связи между князем и обществом оттого, что «чужим», «пришлым» оказывается князь, или же само население города!

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное