Андрей Ярославич

Поплыли дальше. Теперь уже напрямик в свейские земли. Теперь, когда Андрей поправился, путешествие в море Северном начало занимать Марину. Холодное бурное море, синее и свинцовое, было красиво. Кроме нее и Маргариты, на корабле были еще женщины, уже немолодые, низкородные. Они были взяты в дальний поход нарочно, чтобы воины могли удовлетворять свою нужду в совокуплении, эти женщины и пищу готовили. Хайнрих рассказал, что когда-то правители брали в дальнее плавание своих жен и наложниц, о тех временах жива еще была память.

Хайнрих теперь много рассказывал. Андрей, способней к овладению чужеземными наречиями, уже выучился понимать по-свейски и по-немецки, и теперь им была легче говорить. Вместе со здоровьем возвращалась к Андрею и жадность к новым познаниям, он расспрашивал Хайнриха, слушал его внимательно, хотел знать о той земле, где придется ему жить.

Ярла Биргера Хайнрих назвал человеком сильным и непростым, и это вышло несколько уклончиво. И Андрей понял, что, если не строить иллюзий, эти определения — «сильный», «непростой» — будут означать интриганство и беспощадность, как у Александра; и еще — Биргер поможет Андрею, если сочтет подобную помощь выгодной для себя… Тоскливо было думать обо всем этом. Но Андрей сейчас был здоров, силы возвращались к нему, хотелось надеяться; и в глубине души он и надеялся уже на какое-то радужное чудо, которое свершится вопреки логике. И ведь уже свершались в ею Жизни такие чудеса…

Хайнрих сказал, что хорошо, что с Андреем нет большой дружины, ярл Биргер не захотел бы допустить в слои владения опального правителя из чужих земель с многими воинами. И снова Андрей с грустью и странным удивлением осознал, насколько беден сейчас, всего лишен — горстка верхних людей — и ни земель, ни богатства… И никого, кто бы поддержал… Танас? Жив ли? Даниил Романович? Далеко, и если и позаботится, то не об Андрее, не оправдавшем его надежд, но лишь о своей дочери, просто может забрать ее; такое случалось; кажется, Мстислав Удалой забирал свою Феодосию от Ярослава… Но Даниил Романович далеко…

Хайнрих рассказывал о землях, куда они плыли, населенных свеями и йотами. Ярл Биргер знатного рода, но род этот не свейский, а йотский. Отсюда и распря Биргера с Фолькунгами, знатным свейским родом…

— Королевская власть не передается по наследству, короли избираются горожанами и свободным крестьянским сословием…

Андрей удивился, заинтересовался и подумал, что это, пожалуй, похоже на Новгород…

— Ярл — это правитель при короле, он осуществляет, претворяет в жизнь королевскую власть. Биргер был ярлом еще при Эрике Эриксоне Шепелявом, с которым не ладил. А когда выбирали нового короля, Биргер полагал, что на этот раз выберут его самого. Но его сила пугает; если он сделается королем, то уже будет править самовластно. Однако совсем устранить Биргера от власти — это невозможно, он умен и силен и умеет принимать решения верные. И потому королем избрали его сына, четырнадцатилетнего Вольдемара, и при нем Биргер и состоит ярлом — правителем. Года два тому назад Биргер совершил крестовый поход на земли финнов, называемых на Руси «чюдью», и расширил королевские владения…

Андрей едва сдержал улыбку. На эти земли ведь и Александр зарится. И он, Андрей, сейчас добирается к противнику, к врагу своего старшего брата. Быть может, придется и в походах участвовать, если и не против самого Александра, то уж, во всяком случае, нарушая его выгоду. Но эти «чюдские земли» Андрей бы отдал Биргеру, не стал бы за них держаться. Если — права на эти земли в обмен на помощь — Андрей согласится. Что-то подсказывает сознанию: Руси чудью не владеть. А даром людей класть в походах напрасных на чудь, зачем оно! Своих подданных!.. Ах, если теперь снова сядет Андрей на владимирский стол, уж будет знать, как править, люди будут за него!.. Но внезапно пробудившееся холодное чутье подсказывало исподтишка, что людям вовсе не тот правитель по сердцу, который заботится об их благе, людям сильный люб; и пусть этой своей силой давит их, терзает, а все люб!..

Хайнрих говорил, что прежде главным городом королевства был город Упсала на реке Фюрис, на озере Мелар, там, где скалистые лесистые острова, там были города Старая Упсала и Эстра-Арос. Но племена эстов то и дело совершали набеги на земли вокруг Мелара, сожгли портовый город Сигтуну; и вот ярл Биргер сказал, что «на ворота Мелара повесит он замок». И теперь превращает он крепость Стокгольм в укрепленный город, заключает торговые договоры с Ганзой, немецким купеческим союзом. Однако жить в Стокгольме Биргер не хочет, до его замка и крепости еще предстоит добираться…