Андрей Кожухов

– Он мог оказаться последним для нас, – заметил Жорж. Он рассказал Лене, как близки они были вчера к тому, чтобы быть арестованными у Репина. – Если бы мы остались еще на несколько минут, нас, наверное, схватили бы.

– То же случилось бы, если бы полиция ускорила шаги и явилась немного раньше, – сказал Андрей. – Наше будущее записано в книге судеб, и избежать его невозможно, – прибавил он полушутя, полусерьёзно.

Жорж ответил, что человеку никогда не мешает самому помогать судьбе.

Оба они поблагодарили Таню, что она пришла предупредить их.

Лене первой пришло в голову спросить, как Тане удалось уйти из дома, за которым, наверное, следили.

– Уверены ли вы, что вас не проследили сюда? – спросила она.

Таня не могла сказать, но ей казалось, что нет.

Затем она откровенно рассказала про все свои сомнения и опасения и про маленькую хитрость, пущенную ею в ход, чтобы отрезать дорогу возможным преследователям.

Лена захлопала в ладоши.

– Да вы прекрасно исполнили свою роль, Татьяна Григорьевна, – сказала она. – Никто из нас лучше бы не сделал.

– Неужели? – спросила девушка, краснея. – Я этого не подозревала.

– Тем лучше, – сказал Жорж. – У вас, значит, врождённый талант к конспирациям.

Он был в восторге, что Таня дала это маленькое доказательство своего присутствия духа и находчивости, и ему было особенно приятно, что его друзья оценили ее поведение.

Исполнив своё поручение, Таня встала и начала прощаться. Ее светский такт подсказал ей, что не следовало оставаться дольше.

Жорж посмотрел на нее с глубоким разочарованием. Уйти, не обменявшись с ним почти ни словом! Это было слишком жестоко с ее стороны. О внешней стороне событий прошлой ночи достаточно было рассказать другим; ему же самому хотелось еще расспросить дорогую девушку о ее внутренних ощущениях при первом столкновении с полицией. Но Таня стеснялась оставаться.

– У вас, наверное, какие-нибудь дела, – сказала она ему шёпотом. – Я не хочу мешать.

– О нет, останьтесь, пожалуйста, – настаивал Жорж. – У нас не деловое собрание. Вам нечего торопиться.

Андрей повторил уверение Жоржа и тоже стал ее упрашивать. Теперь дом ее отца небезопасен, и бог знает, когда они снова увидятся.

Андрей почти не разговаривал с Таней, предоставив ее попечению Жоржа, и, по-видимому, не обращал на нее внимания. Его, казалось, совершенно поглощал рассказ Лены об Анне Вулич, подтвердивший его первые впечатления на границе. Но сознание присутствия Тани не оставляло его ни на минуту и наполняло тихой радостью все его существо, действуя подобно солнечному свету или красивому пейзажу, между тем как мысли отвлечены чем-нибудь совершенно иным.

Когда, получасом позже, Таня поднялась, говоря, что отец будет беспокоиться, и ушла, Андрею показалось, что в комнате сразу потемнело и чего-то недостаёт.

– Какое у нее милое лицо! – заметила Лена после ее ухода.

Андрей улыбнулся.

– Я не знаю. Спросите мнение Жоржа на сей счёт, – сказал он, указывая в сторону своего друга, вышедшего провожать гостью на лестницу. – Я в этом не судья.

Андрей скрытничал, на этот раз по крайней мере, потому что внутренне он был совершенно согласен с Леной. Сегодня лицо Тани было действительно прелестное. Но какое ему дело до этого?

Жорж вернулся, и они возобновили разговор, прерванный приходом Тани.

Около двенадцати часов к ним присоединились Зина и Василий Вербицкий, приехавший из Женевы вместе с Леной. Андрей исполнил данное им обещание и постарался об их скором возвращении.

Зина пришла сильно встревоженная, и даже на невозмутимом лице Василия видны были следы волнения.

– В чем дело? – спросил Жорж.

Зина показала им письмо из Дубравника, полное ужасающих подробностей об обращении с политическими заключёнными. Оно дошло до апогея в неслыханном до того факте: по приказанию прокурора молодая девушка, имя которой сообщалось, была раздета донага в присутствии тюремщиков и жандармов, прежде чем ее заперли в камеру, под тем предлогом, что тюремные правила требуют точного описания примет всякого заключённого.

Известие это было встречено гробовым молчанием. Веселье товарищеской беседы исчезло. Мрачный дух мщения носился над ними, и каждый из присутствовавших был поглощён одними и теми же злыми мыслями.

– Этого нельзя оставить безнаказанным!

– Нужно сделать показательную расправу! – воскликнули Лена и Жорж почти одновременно.

Андрей ничего не сказал, потому что считал лишним говорить о том, что было совершенно очевидно.

– Так именно и решили наши в Дубравнике, – сказала Зина. – Они только просят в своём письме послать им опытную женщину для конспиративной квартиры. Им еще нужен хладнокровный человек с твёрдой рукой.

– Я готов к их услугам, – поспешно сказал Андрей.

– Нет, – вмешался Василий своим медленным, ленивым голосом. – Я сказал Зине еще до прихода сюда, что поеду.

Зина подтвердила его слова, прибавив, что гораздо лучше ехать Василию. Вопрос о первенстве не играл, конечно, никакой роли, но Андрей завязал уже кое-какие деловые сношения в Петербурге и занялся настоящим делом; Василий же только что приехал и как нельзя более подходил для предстоящего дела в Дубравнике.