Андрей Курбский

А ведь тот же Константин Великий, уже давно пребывая в правоверии, тоже [согрешил и прислушался к шептаниям в ухо] подхалимов и скверных льстецов и велел без вины заковать в оковы трех мужей, ранее посланных от него в Верхнюю Фригию для усмирения местного населения. И это он сделал из-за навета, ложной клеветы соблазненного золотом епарха, и в ту же ночь приказал умертвить их, связанных, заточенных в темницу. И тогда скорый помощник в беде, еще пребывающий в своем телесном, [а не только духовном воплощении],Святой Николай [Мирликийский

],призываемый ими молитвой на помощь в их беде, явился в спальню царскую через затворенные двери, как некогда Христос к ученикам и апостолам, и сказал ему с укором: «О, цесарь! Непотиана, Урса и Герпилиона, без вины тобой осужденных и закованных, вели быстрее освободить. Если не сделаешь этого, объявляю тебе непримиримую вражду, и скоро последует [насланное Богом] постыдное поражение твое и позорная гибель твоя и твоего рода!» Подробнее об этом пишет Святой Симеон Метафраст в истории Святого Николая, в его Житии, – я думаю, что в вашей Руси еще не переведено это подлинное Житие этого всемирного светоча.

А твоего величества жестокость [пожрала] ни одного Непотиана и двух других неповинных, но бесчисленное [множество] благородных воевод и полководцев, великих своей родовитостью, пресветлых в делах и разумениях и искусных в военном деле и устроении полков с самой своей юности. И всех вышеназванных мужей, которые были лучшими и крепчайшими в борьбе с врагами, различными видами смертей растерзал и погубил со всеми их родами без суда и без права, прислушавшись к словам только одной стороны, злых льстецов, губителей Отечества!

И, погрязнув в подобных злодеяниях и кровопролитиях, посылаешь в чужую землю огромную армию [несчастных

] христиан, под чужие грады, без искусных и опытных военачальников, без мудрого и храброго верховного военачальника. И это для войска всего губительнее и подобно мору. [Оно как будто состоит] не из людей, а становится подобным стаду овец или стае зайцев, не имеющих пастуха, которые боятся гонимого ветром листа. Я в первом своем послании уже говорил о калеках твоих, которых ты бесстыдно пытаешься сделать воеводами вместо вышеназванных храбрых и достойных мужей, погубленных и разогнанных тобой.

А теперь к тому добавил и другой позор для предков твоих, еще более постыдный и в тысячу крат более худший: великий град Полоцк, со всей церковью, то есть с епископом и клиром, и с воинами, и с населением ты предал. А град тот ты ранее добыл грудью своей, уже не говорю, [чтобы потешить твое самолюбие, что на самом деле он был взят] нашей верной службой и многими усилиями: тогда, [в 1563 году],когда добывал Полоцк, ты еще не всех до конца погубил и разогнал.

Ныне же, со всем своим войском, как одинокий трус и изменник, за лесами укрылся, трепещешь и прячешься, хотя никто и не преследует тебя, только твоя совесть внутри [твоей души

] вопиет, обличая все твои скверные дела и бесчисленные кровопролития. Тебе только и осталось, что браниться, как пьяной холопке. А что на самом деле достойно для царского сана, то есть суд праведный и оборона [своих подданных],то это все исчезло молитвами и советами лукавого иосифлянина Вассиана Топоркова, который тебе советовал, шептал в ухо: «Не держи советников умнее себя». [Так же] тебе советовали и другие лукавые, как монахи, так и мирские. И какую славу ты получил от этих советов?

[Вот такую] «светлую победу», [а на самом деле позорное поражение, а не победу,

] принесли тебе [твои окаянные льстецы, ту самую кару],которой грозил Константину Великому Святой Николай, требуя освобождения трех [неповинных] мужей. И тебе [самому] множество раз твой исповедник, блаженный Сильвестр, [говорил об этом же],порицая тебя и поучая в твоих непотребных делах и коварных нравах. А ты, [вместо благодарности за наставление на истинный путь],с ним и после его смерти непримиримо враждуешь. Разве ты не читал библейского пророка Исайи: «Лучше терпеть наказание розгой или жезлом от друга, чем ласковые поцелуи от врага!»