Андрей Миронов: баловень судьбы

Но, прежде чем отправиться на гастроли, Менакер и Миронова выступили в «левом» концерте в Москве. Организовал его в каком-то столичном НИИ их давний знакомый – артист Театра Советской Армии Федор Чеханков. В том НИИ «Москонцерт» показывал представление из артистов второго, а то и третьего эшелона (как раньше говорили, «жопкин хор»), но институтские хотели видеть у себя «звезд». Вот Чеханков и вызвался вторым отделением дать «левака». И позвал помимо супружеского дуэта Менакер – Миронова (они должны были исполнять свою старую интермедию «Сынок») еще нескольких популярных исполнителей: Ларису Голубкину, Владимира Зельдина, Сергея Юрского и др. Все они согласились выступать не раздумывая, поскольку им предлагался «наличман» – то бишь наличные, в три, а то и в четыре раза превышавшие официальную концертную ставку.

Вспоминает Ф. Чеханков: «Я заехал за ними. Они, как штык, уже ждали у подъезда. У Марии Владимировны щеки от волнения пылали. Александр Семенович был бледен. Как потом оказалось, уже в гриме: лицо слегка припудрено, губы чуть-чуть подкрашены – так всегда гримировались старые артисты эстрады. Конечно, он шутил, но волнение у обоих чувствовалось огромное, им предстояло выступать после долгого перерыва. Когда приехали, всех нас спрятали в отдельной комнате, чтобы артисты „Москонцерта“ не поняли, в чем дело. Они закончили „первое отделение“, зрителей попросили подождать пять минут. „Москонцерт“ уехал, и зрителям предъявили нас в качестве главного сюрприза. Я, как ведущий, взял бразды правления в свои руки, и началось „второе отделение“. Дошла очередь и до Мироновой с Менакером. Объявляя их, я понял, что сам страшно волнуюсь… Но все прошло как нельзя лучше.

«Наличман» в тот вечер получился приличный, 60 рублей каждому. Сегодня смешно слышать. Но тогда 15 рублей 50 копеек были высшей концертной ставкой, а за сольный концерт в лучшем случае можно было получить три ставки, то есть 45 рублей. Марии Владимировне и Александру Семеновичу досталось 60 и 60. Это была месячная пенсия Марии Владимировны. Пенсию она получала обычную, как все. Никакой персональной ей не полагалось. Кстати, она очень комплексовала по этому поводу: «Ну конечно, я же не заработала у советской власти особенную пенсию». (И это при том, что Миронова была народной артисткой СССР. – Ф. Р.

) Болезненно она воспринимала и тот факт, что Александру Семеновичу долго не давали звания. По-моему, звание заслуженного артиста он получил позже, чем сын. До тех пор, пока Александр Семенович не стал «заслуженным», Мария Владимировна требовала писать на афишах только их фамилии, без званий.

…Выступали они в тот вечер всего минут 20, но Мария Владимировна выскочила за кулисы пунцовая, а Александр Семенович, бледный, тут же, за киноэкраном, упал на скамью и принялся считать пульс. Пытаясь отвлечь его от дурных мыслей, я подал конверт: «Александр Семенович, чем пульс считать, вы бы лучше гонорар посчитали!» Он улыбнулся.

После концерта я повез их на Селезневку, к Андрею и Ларисе. Ехали долго, и Александр Семенович все дорогу острил: «Как говорил Миша Гаркави, у нас сегодня – один очередной (имелось в виду концерт) на Шпицбергене». У него было потрясающее настроение, он словно преодолел преграду, взял высоту. Лариса наготовила массу чего-то вкусного, пришел после спектакля Андрей. Это был один из самых потрясающих вечеров в жизни их семьи. Может быть, последний в их еще мирной, еще спокойной жизни. Александр Семенович сел за рояль, вспоминал и наигрывал знаменитые танго, а Мария Владимировна смешно пародировала какую-то польскую певицу. Андрей включил магнитофон и весь вечер записал на пленку. Андрей казался счастливым, как ребенок, – он безумно любил родителей, они все были вместе, ему наверняка чудились голоса из детства, отголоски той старой богемы, что каждый день бывала на Петровке: Утесов, Поляков, Ласкин, Зощенко… Весь цвет литературной, художественной, музыкальной, театральной Москвы пел песни, танцевал и разыгрывал друг друга у Мироновой с Менакером… В тот вечер Мария Владимировна еле увезла Александра Семеновича домой. Он «гулял»…»

22 апреля, в день 110-й годовщины со дня рождения вождя мирового пролетариата Ульянова-Ленина, Миронов с утра снимался в «Назначении» в декорации «кабинет и приемная». Его партнерами по съемкам в тот день были Купченко и Граве. На следующий день объект «кабинет и приемная» был закончен. 24 апреля Миронов с 9 утра до шести вечера участвовал в съемках комбинированных кадров (вместе с Калягиным). На этом первый этап съемок был закончен, и начался частичный монтаж отснятого. Миронов, воспользовавшись паузой в кино и театре, отправился на очередные гастроли по стране.