Андрей Сахаров

Спустя две недели они ехали вместе на Объект в персональном вагоне Харитона, когда тот «начал явно трудный для него разговор». Он сказал, что его вызвал к себе Андропов (возглавивший КГБ в 1967 году) и сообщил, что рукопись Сахарова нелегально распространяется и что, если она попадет за границу, стране будет нанесен большой ущерб. Сахаров тут же предложил Харитону самому прочитать эту статью. Наутро они встретились и Сахаров поинтересовался:

«— Ну как?

— Ужасно.

— Форма ужасная?

Харитон усмехнулся:

— О форме я и не говорю. Ужасно содержание.

Я сказал:

— Содержание соответствует моим убеждениям, и я полностью принимаю на себя ответственность за распространение этой работы».

10 июля, на Объекте, из вечерней передачи западного радио, Сахаров узнал, что его статья опубликована в голландской газете. Диктор сообщил об основных положениях статьи и о том, что автор участвовал в разработке советской водородной бомбы. Его призыв к демократизации, свободе убеждений и к сближению с Западом как альтернативе всеобщей гибели стал достоянием гласности.

Назавтра он улетел в Москву и никогда больше уже не появился в своем кабинете. Через несколько недель Харитон передал ему распоряжение министра Славского оставаться в Москве. В истории советского ядерного проекта это был второй случай, когда от работы отстранялся человек столь высокого научного ранга. В декабре 1945 года был отстранен — по его собственной просьбе — академик Капица. Вот как об этом рассказал Сахаров:

«Капица выдвигал тогда на первый план не идейные соображения, а несогласие по организационным проблемам и нежелание подчиняться людям, которых он считал ниже себя в научном отношении. Поэтому он отвечал не за антипатриотизм или саботаж, а за недисциплинированность или, как говорили в аппарате Берии, за хулиганство. Я думаю, однако, что тут была не только уловка, а действительное сочетание разнородных причин, в какой комбинации — трудно сказать».

Нет сомнений, что в «аппарате Берии» образца 1968 года действия Сахарова точно так же считали хулиганством. Сахаров не просил освободить его от оружейных обязанностей, и это лишь одно из глубоких различий между ним и Капицей. А похожи академики-хулиганы чувством собственного достоинства, неспособностью подчиняться силе, которой они не доверяли.

Мир и война в 1968 году

До сих пор речь шла о событиях, которые заставили Сахарова круто повернуть свою жизнь. Но удалось ли ему уже тогда — в 1968 году — как-то повлиять на ход мировых событий?

Документированный ответ на этот вопрос прячется пока где-то в архивах Политбюро, но весьма красноречива уже хронология событий, связанных с предметом секретного письма Сахарова в ЦК 1967 года и с главной опасностью миру, на которую он указал в «Размышлениях…».

Решение о создании системы ПРО для защиты Москвы (А-35) приняли в 1960 году, для чего было создано специальное конструкторское бюро. В 1963 году инженеры-ракетчики выдвинули проект большой системы ПРО под названием «Таран», затем проект с красивым революционным названием «Аврора», чтобы противоракетным зонтиком прикрыть всю европейскую часть СССР. Под воздействием критики (военных и физиков стратегического назначения) проект отвергли, но принципиальное намерение осталось в силе. В 1967 году в Советской армии был введен новый род войск — противоракетной и противокосмической обороны (ПРО и ПКО). Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР по ПРО позволяли вести работы, не думая о расходах.

И вот на таком боевом противоракетном фоне руководители США предлагают мораторий ПРО. В июне 1967 года во время встречи в верхах в Глассборо, США, они пытаются убедить Косыгина в необходимости моратория, но тщетно. Все это Сахаров знал по долгу службы, когда, следуя своему морально-профессиональному долгу, писал свои «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе».

27 мая 1968 года глава КГБ Андропов отправляет добытый его людьми экземпляр «Размышлений…» в ЦК, и по указанию Брежнева члены Политбюро знакомятся с текстом²²⁴. А первый признак того, что советское правительство пересмотрело свою позицию, появился в июле, то есть после того, как Сахаров «стукнул кулаком по столу» (официальное согласие начать переговоры Советский Союз дал 20 января 1969-го). Переговоры начались в ноябре 1969 года и в мае 1972-го привели к подписанию договора SALT 1 (Strategic Arms Limitation Talks). Важнейшей частью этого договора стало ограничение ПРО.

В какой мере выступление Сахарова стало причиной пересмотра советской позиции по вопросу ПРО? Запросило ли Политбюро из архива прошлогоднее секретное письмо Сахарова и пригласило ли оно других высших экспертов — Харитона и Забабахина — объяснить, что, собственно, те могут иметь против обороны?!