Андрей Столяров

Конечно, Лизетта и раньше знала, что творится возле арконских Станций: в сети было полно роликов и фотографий на данную тему, но ей все же казалось, что здесь будет как-то иначе, спокойней, что ли, организованней, упорядоченнее. Не зря же данной Станцией руководит (руководит ли?) отец. И вдруг — конец света, видела она как-то такую олеографию: люди с выпученными глазами, раскинув руки, бегут к пропасти по белым костям. Главное — ничего не понять. Из всего заполошного крика вырисовывается лишь одно: арконцы уходят! Этот рейс из Купола на корабль, видимо, будет последний! Тут даже дядь Леша несколько растерялся. Еще час назад всех разбудил, сообщил новость, пыхнувшую маревом в интернете, сказал, что если они хотят отсюда выбраться, то идти надо прямо сейчас: «Только не потеряться!.. Группой, группой… Слышите… Дер­жимся вместе»… Но как тут вместе удержишься? Первая же на­хлы­нувшая волна разметала их в раз­ные стороны. Лизетта едва успела заметить, как мелькнула, точ­но рыба в реке, протянутая рука Павлика — они так и не успели сцепиться, — как заколотилась в истерика оттесняемая куда-то Тетка, как не своим голосом закричала Ираида Игнатьевна: «Павлуша!.. сынок!..», как безуспешно пытается пробиться к ней Зиновий Васильевич, и как самого дядь Лешу затягивает и отно­сит людским потоком все дальше и дальше…

Она уже не видит знакомых лиц. Сдавливают ее так, что вы­жимается из легких последний воздух. Его катастрофически не хватает. Только бы не упасть, тогда — верная смерть!.. Ее закру­чивает винтом, наступают на ноги, больно… Ужасно выворачивается рука, попавшая между двух бьющихся тел… Лизетта с трудом, со всхлипом выдергивает ее… Она кричит вместе со все­ми, пытается защитить лицо, ударяется обо что-то спиной, ее выбрасывает к трейлеру, на­кре­нившемуся как будто он вот-вот рух­нет на бок. Слева от него — узкая щель… Обдирая бедра и локти, Лизетта протискивается туда… За трейлером обнаруживается спасительное пустое пространство. Сюда не так просто попасть: оно огорожено приткнутыми вплотную машинами. Крохотный такой закуточек, сонный глаз бури. Внутри Лизетта видит безобразно сплющенную коляску. Колеса ее наполовину увязли в земле, а между ними, прислонившись к гармошке из кожи и проржавевших, обмахренных частей, сидит девочка лет пяти в грязноватом розовом платье с полуоторванным воротничком.

Девочка говорит неестественно тонким голосом:

— Я все жду здесь и жду… Мама велела ждать… А никого нет и нет…

Чувствуется, что из-под натертых век сейчас хлынут слезы.

Лизетта останавливается, чтоб отдышаться.

Воздух вырывается из груди перегоревшими остатками смерти.

— Подожди… Ты здесь откуда?

— Из Костромы, — сообщает девочка. — Мама сказала, что мы полетим на планету, где у нас будет свой дом… Она скоро придет?..

— Скоро, скоро, — успокаивает ее Лизетта. Вытаскивает сотовый телефон, тычет судорожными пальцами в один номер, в другой… Ни Павлик, ни дядь Леша не отзываются. Чуть прерывистые, слабенькие гудки проваливаются неизвестно куда. То же самое — Зиновий Васильевич… Не до нее им сейчас. Их, видимо, еще тащит и крутит клокочущее людское варево.

— Ты маме звонишь? — интересуется девочка.

Лизетта пытается изобразить улыбку на своем стиснутом испугом лице.

— Что-то барахлит телефон…

Но, как ни странно, ей становится легче. Под взглядом девочки она словно взрослеет сразу на несколько лет. Чужая тревога несколько отрезвляет ее. Все не так уж и плохо. Главное, что осталась жива, а ведь могла бы лежать сейчас, втоптанная в липкую грязь.

Повезло.

Теперь надо выбираться отсюда.

Она присаживается на корточки.

— Давай знакомиться. Тебя как звать?

— Маша.

— А фамилия?

— Маша Быстрова. Рабочий проспект дом пять, квартира семнадцать.

— А меня Лизой зовут, — говорит Лизетта. И продолжает серьезным, деловым тоном: — Вот что, Маша Быстрова, я вижу, ты молодец: все знаешь, все помнишь, ничего не боишься. Значит, сейчас сделаем так. Мы с тобой пойдем искать твою маму. Ты двигаться можешь?

— Да… Но у меня ножка болит…

Выше съехавшего носка багровеет царапина, едва схватившаяся свежая кровь.

— Ничего, это пройдет… Только не трогай ее…

Заклеить бы пластырем. Но где его взять? Лизетта с сомнением оглядывается на трейлер. По идее, там должна быть аптечка, но оттуда, из открытого настежь окна — она ясно чувствует — тянет приторным, сладковатым запахом, от которого ее сразу же начинает мутить. Она запрещает себе даже думать, что это за запах.

Встряхивает головой.

— Машенька, посиди здесь чуть-чуть, подожди меня…

— Ты куда?

— Да никуда. Я не ухожу, я — тут. Просто надо бы посмотреть вокруг.

— Зачем?

— Чтобы понять, в какую сторону нам идти. Машенька, не волнуйся, я — быстро…