Андрей Столяров

В общем, мне было как-то не до судьбы Вселенной. Все три дня, которые я, выбравшись из саркофага, находился под Куполом, мы с Виллемом провели, переливая из пустого в порожнее. Иными словами, обсуждали вынесенный нам приговор. Я понимал, конечно, что у арконцев здесь давно все продумано, поскольку обдумывать данную тему они начали, как только поймали первые радиосигналы с Земли. То есть еще около ста лет назад. Более того, внутренне я все знал и сам. Я же не слепой. Симптомы смертельной болезни просто бросались в глаза. Но ведь любой случай, упершийся в непроходимый тупик, требуется во всех подробностях проговорить, тщательно проанализировать, ос­мо­т­реть, ощупать со всех сторон, чтобы убедиться — выхода из него нет.

Виллем объясняет мне суть проблемы буквально на пальцах. Любое развитие, в том числе социальное, проходит через пери­оды кризисов, прерывающих его механическую линейность. Из­бежать их нельзя, но управлять ими — можно. Мы же уп­рав­лять кризи­сами, к сожалению, не научились, и потому каж­дая историческая трансформация превращается у нас в глобаль­ную катастрофу. Таковыми, если взять Новейшее время, были обе ми­ровые войны, длившиеся в совокупности целое десятилетие. В первой из них погибли около двадцати мил­лионов человек, считая и гражданское населе­ние, во второй — бо­лее семидесяти миллионов. С точки зрения Виллема (арконской цивилизации) — это кошмар, кровавое жертвоприношение богам алчно­сти и безумия. Но самое порази­тель­ное здесь то, что никаких вы­водов человечеством из этого сделано не было. Новый глобальный кризис, развивающийся уже в на­ши дни, дви­жется по тому же сюжету. Причина же всех этих кризисов абсолютно ясна: технологиче­ское развитие у нас, на Зем­ле, явно, на две-три ступени, опережает гуманитарное, по­этому мораль­ные ограниче­ния, накладываемые на насилие, зна­чительно сла­бее тех средств, которыми это насилие можно осу­ществлять. Это закономерный, стандартный и са­мый опасный кри­зис развития, его, как полагают арконцы, ис­пытывает любая техногенная ци­ви­лиза­ция.

— А цивилизаций другого типа мы пока просто не знаем, — говорит Виллем.

И далее добавляет, что самим арконцам данный кризис преодолеть удалось. В отличие от ильторайской цивилизации (вы ее видели) или от второй (вы ее тоже видели), которую они условно называют миннейской. Арконцам же этот кризис удалось преодолеть потому, что у них, как спонтанный ответ природы на данный вызов, начала образовываться коллективная экстрасенсорная связь. Изменился весь облик арконс­кого общества. Каждый арконец начал ощущать другого аркон­ца почти как себя. Его боль, его ужас, его страдания — как свои. Можете представить, какими громадными потрясениями это сопровождалось: первые эмпаты просто сгорали от запредельных эмоций. Никакая психика не выдерживала. Они стали изгоями — выродками среди обычных людей. Почти целый век потребовался для того, чтобы гуманизировать этот межличностный коммуникат.

— У вас определенные шансы имеются, — говорит Виллем. — Первые эмпаты на Земле, по-видимому, уже появились. Решающее значение будет иметь фактор времени: ямы полагаем, что вы просто можете не успееть осуществить тотальный метаморфоз.

— А если под вашим руководством и с вашей помощью? — спрашиваю я.

И тут выясняется, что фактор времени яограничивает не толь­ко нас, но и самих арконцев. Чтобы «подняться» к Земле против течения, по межпространственному коридору, они истра­тили почти семьдесят пять процентов имеющихся у них энергоресурсов, которые, кстати, накапливали около семидесяти лет, существенно ограничив при этом потребности самого Аркона.

— Мне неприятно говорить об этом, — сухо комментирует Виллем, — но далеко не все наши граждане были согласны с этими ограничениями. Весьма популярной была и противоположная точка зрения: основные силы следует направить на спасение всей Вселенной, а не отдельной, пусть даже антропоморфной, цивилизации.

К тому же им пришлось проложить особый, тоже «восходящий», рукав от Марса к Земле и теперь тратить массу энергии на его поддержание. Энергия также потребуется для переброски семи миллионов землян на Терру: нуль-переход с двумя про­межуточными «доворотами» очень энергоемкая операция. В общем, оказывается, что арконский корабль должен будет вер­нуться домой через сто четырнадцать дней. Сто четырнадцать дней — предельный срок, в противном случае арконцы застрянут здесь навсегда.

Это чрезвычайно важная информация.

Значит, через четыре месяца, в декабре, арконцы вынуждены будут уйти. А второе посещение, поясняет Виллем, как вы, наверное, догадываетесь, может состояться не раньше чем через те же семьдесят лет. А скорее всего даже позже. Если, конечно, оно состоится вообще.