Анестезия

Настя кривовато улыбнулась. Определение, прозвучавшее из уст мужа – лучше не придумаешь.

– Нет. Глаша говорила, что видела его неподалёку от школы, но ничего такого больше не было.

– Б*я… что?

Зря она, наверное, это сказала. Саша вдруг дёрнулся вперёд, и Насте в голову даже пришла совершенно дурацкая мысль, что он в следующее мгновение поднимется на ноги.

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что не хотела тревожить.

– Что значит – не хотела тревожить?

Настя растерялась. Не понимала, что ей говорить и что делать. Такой Саша её пугал – прежде всего потому что ей казалось, что он может сам себя травмировать.

– Саш… давай не будем сейчас драму устраивать. Он был рядом. Он – отец Глаши. Всё. Ничего такого не произошло. А тебе нервничать нельзя, поэтому я и не сказала.

Кажется, её слова возымели действие. Саша улёгся обратно на подушки и прикрыл глаза. И только Настя собралась заверить его в том, что ничего страшного и вправду не случилось, как раздался звонок.

– Да? – ответила она на вызов, и тут же обомлела. Ей показалось, что кровь отхлынула от сердца и очутилась вне её тела. – Да! Я сейчас же буду!

Она отключила связь, и Зубарев тут же подался к ней снова.

– Что случилось?

– Глаша…

– Что с ней?

– Она упала и поранилась!

Настя начала судорожно собираться – схватила сумку, брошенную на диван, огляделась в поисках телефона, который всё это время был в заднем кармане джинсов.

– Сильно?

Она слышала, какой неподдельной тревогой наполнен голос Саши, и это волнение было отголоском того, что чувствовала и она.

– Кажется, да. Я срочно в школу. Или в больницу. Мне скажут, где Аглая.

Она выбежала из палаты через мгновение, и единственное, что смогла сделать – кивнуть на слова Саши:

– Как только что-то узнаешь, сразу позвони!

Самый сильный страх – страх за ребёнка. Эти слова раз за разом подтверждались в жизни Насти, но только сейчас были настолько осязаемыми и ощутимыми. Пока ехала в сторону города, мысленно подгоняя транспорт и проклиная пробки, успела передумать тысячу мыслей. И все они были наполнены такой истерикой, что Настя металась с одного на другое. Как так вышло, что за ней не углядели? Почему Глаша полезла куда-то, откуда и свалилась? Что теперь с ней будет?

Добравшись до педиатрической больницы, куда увезли Глашу, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. От ужаса и того, что не представляла, куда ей бежать и что делать.

– Крамская? Сейчас посмотрю. Нет, она не в реанимации, – ответили ей, когда она обратилась в приёмный покой. – Вашу дочь осматривает врач.

– Мне к ней можно?!

– Разумеется. Бахилы надевайте и проходите – дальше по коридору и налево, а потом…

Настя уже не слушала, сорвалась с места и побежала. Страх за то, что прямо сейчас с Настей происходит что-то ужасное, гнал её вперёд.

В кабинете было многолюдно. Сама Глаша, врач, медсестра и одна из учителей, по-видимому, отправленная вместе с Аглаей.

– Я… мама Глашина… – выдохнула Настя, бросаясь к дочери.

У той уже была перевязана нога, но в целом, кажется, с малышкой ничего страшного не случилось.

– Мам! А я Вале… Валерию Ивановичу как раз про тебя рассказывала, что ты за папу замуж только что вышла.

Настя прикрыла глаза. Слава всем святым, с Глашей всё было в порядке, если не считать травмы.

– Что с ней?

– Поранилась на физкультуре. Анастасия Сергеевна, я не знаю, как так получилось. И почему она возле забора оказалась, тоже не знаю.

Учительница начала заламывать руки, а Настя вопросительно взглянула на дочь. Та насупилась, что означало – ничего говорить она не собиралась. По крайней мере, при посторонних.

– И что теперь будет? – этот вопрос она задала уже врачу.

– Анализы сейчас сделаем. Сначала вам только документы нужно кое-какие подписать.

Пожилой мужчина улыбнулся и указал на стул.

– С Глашей всё в порядке. Мы сделали перевязку, шить не пришлось. Но анализы придётся сдать. Были ли у Аглаи операции?

– Нет.

– Есть ли на что-то аллергия?

– Только если переест шоколада.

– Знаете группу крови ребёнка?

– Мы… мы как-то не сдавали анализов таких. Нужно было?

– Это всегда в жизни пригодиться может.

– У меня вторая положительная, у отца Глашиного четвёртая… но резус не знаю. – Она потёрла переносицу. – Если нужно, я могу попробовать узнать.

– Не нужно. Мы можем сделать этот анализ. На случай, если понадобится переливание крови, например.

– Сейчас?!

– Нет, что вы. – Врач снова улыбнулся и продолжил писать. – Но перестраховаться никогда не помешает.

– Мам… у меня кровь будут брать? – подала жалобный голос Глаша.

– Да. Но это не больно. Ты же помнишь, совсем недавно для карточки школьной сдавали.

– Мне не понравилось.

– А у нас знаешь, как берут кровь? Вообще не заметишь, – заверил врач, и Настя издала нервный смешок. Страх отступил, теперь хотелось улыбаться, хоть поводов для этого и не имелось. А ещё хотелось набрать Сашин номер, чтобы только рассказать ему, что всё в порядке.

– А в школу мне можно будет ходить? – уточнила Глаша, когда врач дозаполнил все бумаги и передал их Насте для того, чтобы она расписалась.

– Можно! – серьёзно кивнул он в ответ. – Но сначала убедимся, что с тобой всё в порядке.