Ангел

Билл поймал девушку за руки и потянул обратно на кровать, в попытке успокоить своим голосом, и укрыв её одеялом, чтобы согреть. Он зажёг лампу, и Мелисанда, наконец, вспомнила, где находилась.

– Ты опоздаешь, – запротестовала она, когда мужчина уселся рядом с ней.

– Едва начало светать. По крайней мере, у меня есть еще час до начала работы.

Мелисанда благодарно окунулась в его объятия.

– Во всяком случае, половина мужчин не появится до полудня после прошлой ночи.

Девушка удивлённо уставилась на Билла.

– Сейчас Новый год, – пояснил он.

Новость о матери повергла её в такой шок, что оттеснила все остальные мысли прочь.

– Мадам убьёт меня, – простонала Мелисанда.

Им было приказано надеть их лучшие платья и быть нарядными для празднующих клиентов. Делать вид, будто Новый год – нечто светлое, а не очередной год, в который они будут торговать собственными телами.

– Я думал, ты решила не возвращаться.

Да, она думала так же, но утро расставило всё на свои места.

– У меня не будет здесь достойной жизни, даже если я захочу. Я продаю себя десять лет. Слишком много людей знают меня как куртизанку.

– Поэтому мы уедем.

Он упоминал Канзас, но Мелисанда думала, что это было болтовнёй. Возможность этого мелькала у неё голове, но казалась невыполнимой. Новый Орлеан – единственное место, которое она когда-либо знала.

– Почему? – спросила девушка, едва не выкрикнув. – Зачем тебе уезжать со мной?

– Потому что я не жил какое-то время, – ответил Билл. – Я существовал. Работал. Продолжал двигаться.

Мелисанда его прекрасно понимала. Порой, девушка размышляла о том, будто это единственное, что происходило с ней самой.

– И когда я встретил тебя, то начал думать, что возможно, я больше, чем человек, который потерял всё. Я начал хотеть чего-то большего. Чего-то хорошего.

Мелисанда открыла рот, чтобы указать на то, что она вовсе не была чем-то хорошим, но горло отказалось воспроизводить слова. Была ли она такой же хорошей как люди, которые посещали её? Была ли она такой же хорошей, как жены Нового Орлеана, которые притворялись, что не знали об изменах мужей? Разве она не лучше тех отцов, что оставили свои семьи и вынудили женщин делать всё для того, чтобы выжить?

Она проглотила уродливые слова о себе и задала более безобидный вопрос:

– Куда... куда мы поедем?

Суровое широкое лицо Билла смягчилось от её вопроса.

– На север, – сказал он с надеждой. – На запад. В любое место.

– А твоя работа? Ты строишь корабли. Как мы будем жить?

Он пожал плечами.

– Древесина – это древесина. Всё, что я делал – следовал чужой указке. Я могу строить заборы или железнодорожные пути так же легко, как корабли. У меня есть небольшие сбережения, и если ты захочешь, то мы сможем бесплатно прокатиться вверх по реке до Сент-Луиса. Я знаю нескольких капитанов. Мы можем начать оттуда. И посмотрим, куда нас это приведет.

«Север», – подумала она. Или Запад. Вдоль всей дороги до Калифорнии, если они захотят. Она сможет увидеть места, о которых только читала. Встретить людей, которые ничего не знали о ней.

Девушка позволила надежде на миг взять верх и забраться под кожу. Но она была слишком толстокожей для этого. Надежда ускользнула.

– А если мне придется работать? – негромко спросила Мелисанда.

Билл оперся локтями на стол и молча, привалился к стене.

– Если мне когда-нибудь понадобится идти своей дорогой? – настаивала она. – Иметь свои деньги? – Мелисанда притянула простынь к груди и села, чтобы встретиться с ним взглядом. – Если у нас закончатся деньги, и мне нужно будет работать, ты будешь бить меня, вспомнив, что я – шлюха?

Мужчина тяжело задышал, а его щеки раскраснелись.

– Я никогда не ударю тебя. Никогда.

– Ты оставишь меня?

Это именно то, чего она так боялась? Если Мелисанда даст шанс этому мужчине, а он ничего не изменит.

Гнев исчез с лица Билла. Он покачал головой и опустил глаза. После чего мужчина сделал глубокий вдох, встретил её взгляд и снова долго смотрел на неё, прежде чем заговорил.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Что?

– То, чем ты занимаешься.

Девушка выдержала его взгляд и честно ответила:

– Нет. Это просто работа своим телом, как и твоя. Иногда я предпочла бы заниматься чем-то другим. Иногда я думала, что всё нормально. Не могу сказать, что мне никогда это не нравилось, но это лучше, чем быть мертвой, и лучше, нежели клянчить еду.

– Хорошо, – мужчина смотрел девушке в глаза всего мгновение, прежде чем протянул к её губам чашку. – Полагаю, если ты можешь ненавидеть и делать это, то я тоже смогу ненавидеть и понимать, что это работа.

Мелисанда не понимала, что задержала дыхание, пока не проговорилась. С облегчением, она повернула голову и поцеловала его ладонь. Девушка почувствовала некоторую лёгкость. Она могла быть его помощницей, но не могла отдать своё будущее в его руки и надеяться на лучшее. Лучший не бывает хорош во всём. Он не будет её бить, если она захочет зарабатывать деньги. Девушка не смогла бы жить иначе.

– Мы можем поехать сегодня, – предложил мужчина.

Мелисанда рассмеялась над его словами.

– Не можем, дурачок.