Ангел для грешника

Мила тоже бросает на меня восторженные взгляды. В какой-то момент в самой высокой точке восторг захватывает и меня. Я притягиваю девочку к себе и впиваюсь в губы. Это просто волшебство! Душу переполняет такой взрыв эмоций, что хочется кричать, сейчас мне кажется, что у нас и правда есть крылья, и мы летим вместе в небеса, парим от восторга и счастья, в лицо бьет ветер, а на языке взрывается ее божественный вкус. Эти чувства накатывают волнами, поднимая в высоту и опуская к земле вместе со старым аттракционом.

Отрываюсь от сладких губ, Мила тяжело дышит, взгляд ее какой-то шальной, возбужденный. «Орбита» начинает сбавлять скорость и высоту, а я все не могу оторвать взгляд от моей крошки, и она дышит все чаще. А потом совершенно неожиданно выдает:

- Спасибо!

Нет, мне не показалось! Она сама сказала это. Мила, похоже, тоже поражена. Я беру в руки ее лицо. Требую:

- Повтори!

Она замирает, ловит ртом воздух, а потом говорит снова, теперь уже более четко и по слогам:

- Спа-си-бо!

Тем временем аттракцион замедляет ход и останавливается. Дети шумной толпой покидают площадку, а мы сидим, оба не в силах пошевелиться.

- Мила, ты заговорила. Ты сама поняла это? Ты заговорила, моя девочка, - глажу ее по волосам, целую в губы.

Чувствую, Мила дрожит. Слабо кивает. Из этого пораженного оцепенения нас вырывает чье-то грубое покашливание и голос:

- Молодые люди, я, конечно, все понимаю, но пора выходить. Не только вам хочется покататься!

Глава 19.

Мила.

Не помню точно, как мы покидали парк. В себя я пришла уже в машине. В память врезался только взволнованный взгляд Глеба. Он что-то спрашивал, пытался успокоить, но это не помогало. Эмоции переполняли, нервная дрожь не отпускала. Мне хотелось поежиться от колких эмоций и одновременно покружиться, расставив руки в стороны.

Я заговорила именно так, как и предсказывал доктор, просто не смогла молчать. Эмоции захлестнули настолько, что им нужен был выход. Выход в словах. Мне было настолько хорошо, что потребность поделиться этим искрящимся счастьем пересилило все внутренние барьеры. На самом деле у меня уже несколько дней язык покалывало от желания сказать о своих чувствах. Каждый раз, когда Глеб касался меня, начинал целовать, ласкать, говорить нежные слова, хотелось ответить, но что-то мешало. И только на высоте, когда мы летели в небеса, взявшись за руки, я, кажется, обрела свободу от внутренних оков. Почувствовала себя удивительно легкой, окрыленной. Было потрясающе!

Только приземлившись, внутренние противоречия набросились на меня вновь, душу сковало ледяными тисками. Чужие любопытные взгляды, посторонние звуки. Все это обрушились с утроенной силой, вновь прибивая к земле.

Похоже, Глеб почувствовал все это, он вообще все чувствовал. Часто нам не нужен был ни планшет, ни слова, мы без этого понимали друг друга. Так произошло и сейчас, за что я ему очень благодарна, потому что он быстро спрятал меня от всех в безопасной тишине салона машины.

Сейчас мы мчали домой, где я просто мечтала спрятаться от всех с любимым мужчиной.

В квартире мне сразу стало спокойнее, и дико захотелось есть. В городе кусок в горло не лез, да и вообще, я не привыкла кушать то, что готовила не сама. Поэтому я сразу отправилась на кухню. В холодильнике было много готовой еды. Я схватила чашку с салатом и стала наяривать ложкой оливье, даже не озаботившись сервировкой. Глеб застал меня за этим постыдным занятием.

- Ого! А говорила, что не голодная, - он подошел, выхватив у меня ложку, и отправил себе в рот порцию салата.

- Отдай! - возмутилась я и замерла.

Я снова заговорила. И сейчас это опять получилось совершенно непринужденно. Хотя в машине, пока ехали, Глеб несколько раз просил произнести хоть что-то, но у меня не получалось. Я не могла понять, что сделать, чтобы вытолкнуть из себя звук. А сейчас даже не думала ничего говорить, оно само получилось.

Глеб замер на секунду, но ничего не сказал. Молодец. Решил не заострять внимание. Понял, что мне так лучше. Только набрал еще ложку салата и отправил в рот, следующей же принялся меня дразнить. Подносил ее к моим губам, но в последний момент убирал. Почему-то меня это дико возмутило. Я хотела взять другой прибор, но он не позволил. Оттеснил меня в угол.

- Ну же. Непослушная девочка. Я тебя обязательно покормлю, если ты попросишь! Давай! Скажи, что проголодалась.

Упрямо машу головой, отворачиваюсь, Глеб отставляет чашку с салатом, и зажимает меня в углу еще крепче. Начинает водить губами по шее.

- Тогда я съем тебя!