Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину

В 2014 году 535 педиатров из поликлиник[102] в малых городах и из крупных больниц сообщили о беспрецедентном росте симптомов тревожности и депрессии у детей в возрасте от шести до семнадцати лет. С 2010 по 2013 год[103] количество детей с диагнозом тревожного расстройства увеличилось на ошеломительные 72 %, депрессии – на 47 %, аутизма – на 52 %, а расстройств пищевого поведения – на 29 %.

В 2017 году два педиатра из университета Вандербильта изучили тенденции в тридцати двух педиатрических клиниках. Они обнаружили, что в процентном отношении количество детей и подростков, госпитализированных из-за суицидальных мыслей или попыток самоубийства в США, увеличилось в два раза за последние десять лет. Авторы исследования написали: «Мы отметили, что за последние два-три года все больше мест в наших больницах занимают дети не с пневмонией, а с суицидальными мыслями и намерениями»[104].

Разумеется, страдают не только дети и подростки[105]. Взрослые люди, как и Хезер, которые находятся в середине жизни, тоже сталкиваются с удивительным ростом психических и когнитивных расстройств.

Уровень самоубийств среди взрослых людей резко увеличился[106] в США за последние десять лет. В 2018 году он достиг максимума за пятьдесят лет. Не удивительно, что по мере роста уровня депрессии возрастает и уровень злоупотребления наркотиков. Только в 2017 году 52 000 американцев умерли от передозировки героином[107].

Болезнь Альцгеймера представляет отдельную проблему в сфере здравоохранения. В наши дни пять миллионов человек, или каждый девятый, старше шестидесяти пяти лет страдает ей. И хотя общее старение нации играет здесь не последнюю роль, это не объясняет того факта, что все больше американцев заболевает в более молодом возрасте. Это явление даже получило название «синдром раннего развития болезни Альцгеймера».

Что стоит за растущим уровнем раннего развития болезни Альцгеймера, депрессии, наркомании, самоубийств среди взрослых и эпидемией изнурительной тревоги среди подростков?

Какое отношение к этому могут иметь крошечные микроглиальные клетки?

Ответы на эти вопросы приводят к сдвигу существующих парадигм. Они предлагают новый способ понимания мозга, который обещает повести такие семьи, как у Хезер, по пути к долгожданному облегчению и выздоровлению.

Глава 7

Современная эпидемия мозга

Дори Шафер, «научная дочь» Бет Стивенс и «научная внучка» Бена Барреса, является целеустремленным и энергичным исследователем. Через десять лет после того, как она появилась на научной сцене в качестве молодой аспирантки в лаборатории Стивенс и изобрела революционную методику наблюдения за микроглией, уничтожающей синапсы, она стала видным ученым и лауреатом многих наград. Шафер работает профессором нейробиологии в медицинском колледже Массачусетского университета и продолжает изучать роль микроглии в множестве заболеваний на всем протяжении человеческой жизни[108].

Я смотрю на Шафер – первого человека, который под микроскопом в реальном времени наблюдал, как микроглия уничтожает синапсы, – и спрашиваю, согласна ли она, что новая область научного развития дает нам понимание причин роста нейрописхиатрических и нейродегенаретивных расстройств, которые мы наблюдаем в разных возрастных группах.

Она соглашается, что это чрезвычайно важный вопрос в наше время, которым только сейчас начали задаваться многие исследователи.

– Пока что мы лишь наблюдаем поверхностные эффекты влияния окружающей среды на здоровье мозга, – признает она. – Однако когда мы задаем такой вопрос, то должны подумать, как конкретно эта среда влияет на микроглию.

Может ли что-то в окружающей среде заставлять крошечные клетки вырабатывать больше факторов воспаления и поглощать синапсы, что приводит к развитию болезней?

– Микроглия существовала всегда, еще до того, как мы приблизились к пониманию ее функции в здоровье мозга, – объясняет Шафер. – Так что с этой точки зрения ничего не изменилось.

Разумеется, генетика играет роль в том, какие люди более подвержены развитию определенных заболеваний в разные периоды своей жизни. Гены, которые спровоцировали у Хезер развитие дистимии, с большой вероятностью привели к тревожному расстройству и у ее дочери Джейн.

Однако в мире не существует генетических эпидемий. Гены не изменяются настолько быстро, в пределах одного поколения. Сама по себе генетика не может объяснить тенденцию психических заболеваний.

В какой-то степени, поясняет Шафер, это обусловлено факторам улучшения диагностики: все больше медработников учатся распознавать и заниматься профилактикой психических расстройств и нездоровых привычек на ранней стадии их развития. Также все больше педиатров сознают опасность развития когнитивных и нейропсихиатрических расстройств у детей и подростков. И поскольку увеличивается продолжительность жизни населения, усилия общественного здравоохранения позволили нам узнать о болезни Альцгеймера, поэтому все больше стареющих американцев получают диагноз раньше.