Ангел-хранитель аллеи Ангелов

Так потрескивает новострой, притирая свои сухожилия.Или женщина, что в постели чужой свои глаза протирает.Или змея, коли из кожи сухой.Или земля, когда континенты рожает – заново!Нарождается новый мир.Старый Рим погружается, Вечный город недолгий.Я Сатир козлоногий и, конечно же, пьяный…

Но являются новые и опять очень смертные боги!Нарождается новый мир.И опять мир сражается с миром,Изменяется как бы и грядёт в обрамлении грома…Что четвёртому Риму козлоногий и пьяный Сатир?Даже если (о чудо!) однажды восстал он из гроба.И потрескивает новострой.

Но Полярная, как и была, путеводна звезда!А на куполе мира как всегда моя флейта и чаша цикуты.Что Сатиру четвертые римы и их лилипуты?Даже менее чем суета.(Niko Bizin)

– Моё любимое, – сказал Саша.

– Умно больно, – сказала Лена.

Мы тогда думали, что Россия больше не возродится. Это действительно было больно; но – думать-то думали, а и о чуде не забывали.

– Надо сходить на «пятак», – сказал Саша. – Пора пополнить припасы.

– Я могу, – сказал я.

– Сиди уж, соседей распугаешь «мордой лица», первый встречный мент в околоток утащит, вызволяй потом, – сказала Лена.

И вот здесь я вспомнил моего героя. Более того, позволил себе не согласиться с его дочерью: «Будучи уже не молодой, Светлана Аллилуева неожиданно призналась: «…вся жизнь моего отца возникла передо мною, как отречение от Разума и Добра во имя честолюбия, как полное отдание себя во власть зла». Скорее всего, Сталин с какого-то момента жизни оказался душевно пустым, или, что то же самое, душевно омертвел, и потому делал всё так, как считал нужным, невзирая на мораль. (Сталин. Спокойный разговор)

Я позволил себе сказать (себе самому): не дело детей пробовать убивать своих отцов. Хотя бы потому, что не соотносятся как величины.

Кто мы такие, чтобы судить о добре и зле? Если мы судим по тому, хорошо ли мне или плохо – сейчас, а не хорошо или плохо – всегда, мы лжём; мы ведь понимаем, что смерти нет, и что «наш» свет (без чуда) – тьме всегда проиграет.

Но смерти нет. Потому и смерть – пройдёт, а мы останемся. Хорошо бы, чтобы в Царстве Божьем СССР; впрочем, я ведь родился в Норильске, куда мой отец приехал сразу после Отечественной войны.

Куда моя мама приехала из Ленинграда в 1956 г. из Ленинграда по комсомольскому призыву.

Чудо.

«Это военное время было временем небывалого идеологического подъема, в том числе и среди заключенных. Именно в военные годы был заложен столь высокий потенциал Норильского комбината, который получил мощную реализацию в послевоенные годы. За период 1941–1945 годов на фронт ушло 7606 норильчан. Широко развернулось стахановское движение и в лагерях. Предприятия, на которых трудились заключенные, проводили ударные вахты. В военное время все усилия работников Норильского комбината были направлены на производство никеля, столь необходимого для танковой брони.

В 1941 году закончилось строительство завода бетонитовых блоков. С этого года берет начало механический завод. В этом же году была утверждена Временная инструкция по проектированию промпредприятий в условиях военного времени. 15 марта 1942 года начальник комбината назвал задачи года: пустить первую очередь БМЗ, первую очередь ТЭЦ (турбину и котел), литейный цех, цементный завод, внутризаводские железные дороги, металлургам выплавить не менее 5400 тонн никеля. И 13 декабря 1942 первая очередь ТЭЦ вступила в строй, а до этого, 1 мая, в Норильске был получен электролитный никель.

“Завенягин не до конца нам поверил, – вспоминает Зверев, следующий, после Панюкова, директор комбината, а в то время главный инженер, – первую тонну металла немедленно отправить на Урал, пусть там проверят. Действительно чистый. Сначала везли металл в Красноярск, затем в Воркуту, трасса тяжелая. Но бензина уходило меньше”. В 1943 году началось строительство рудника “Медвежий ручей”, вступил в строй цех электролиза никеля. В 1944 году началось строительство двух шахт в Кайеркане. В 1945 году был получен первый металлический кобальт. Летом заложен фундамент Большой агломерационной фабрики.