Ангел Кумус

– Не обижайся.. Я же не виновата, что ты дурак. Мужик, одним словом. А уж этот-то, этот! Я думала – все, ухватил! А я так и знала, что ты тут страдаешь: графины, люстры… Испереживался весь, а ничего не понимаешь. Спорим, сколько мужиков меня бы сейчас не слышали – не поймут, а самая дурная баба! Возьмет мясорубку. Прикрутит, и с таким умным видом туда дыхнет. Очень наглядно, ты заметил? Глазенки вытаращил, рот открыл! Умора…

– Все. Я устал. Поздно. Черт-те что в мире творится. Забирай мясорубку и уходи. Я старый и больной неврастеник. Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?

– Ч-ш-ш-ш.. – Ласточка прижала палец к губам, – Ни слова! Никому не интересно, чего ты хочешь больше всего. Ухожу. Немедленно. Мясорубка – моя, я ее заберу, а ты отдохни, полежи, расслабься.

Ласточка запахнула короткий меховой полушубок, прижала к себе мясорубку. Она стояла в распахнутых дверях гостиницы, ветер сыпанул сухим и колючим снегом ей в коленки, потом в лицо. Она стояла, не шевелясь, ноги стали замерзать в тонких колготках. Ей стало страшно, она представила, как администратор лег на диван, вытянулся поудобней и умер.

Су проснулась рано-рано от крика птиц. Она барахталась в синем шелке, открыла лицо, вдохнула глубоко и вдруг увидела рядом ЭлПэ. Он смотрел на нее, словно и не спал, глаза у него были странные.

– С добрым утром, красивая девочка, дай я тебя поцелую.

– Нет! – Су отстранилась, проползла на четвереньках на траву.

Вылез Додик, отряхиваясь. Трава и деревья были мокрые. Клочья тумана висели везде, словно дыры в другой мир. Су услышала голоса и побежала, спотыкаясь. Ноги у нее сразу промокли, джинсы отяжелели.

Она выбежала из зарослей внезапно на женщину и мальчика. Женщина была в черном, голова тоже почти вся укутана в черный платок. Мальчик был грязный, лет шести, с блестящими глазами и смуглой кожей.

– Нам нужно к морю. Пожалуйста, где здесь море? Что? – она видела, что ее не понимают, стало обидно до слез. – Ну ладно, куда-нибудь, где тепло и есть еда, а? Где здесь люди живут?

Женщина и мальчик смотрели на нее, не мигая и не шевелясь. Наконец, женщина заговорила. Сначала она показала в одну сторону рукой, потом в другую.

– Туда – море, не надо ходить. Далеко. Война. Туда – идти надо. Там – твои люди.

Сказав это, она взяла мальчика за руку и потащила за собой. Мальчик не отрывал глаз от Су, спотыкался. Он что-то спрашивал у матери, она не отвечала.

– Мама, мама, это был ангел? Мама, это ангел, да? Мама, зачем море?

Су вернулась к ЭлПэ, он сидел на поваленном дереве и пытался оторвать кусок парашюта, чтобы идти и укрываться от дождя. Су показала рукой, куда нужно идти.

К вечеру сначала Додик тащил Су на спине, потом ЭлПэ нес Су на руках, прислоняясь иногда губами к ее пылающему лбу. Уже в сумерках они вышли на проселочную дорогу, услышали шум мотора.

ЭлПэ говорил, что они идут к морю, не отдавал Су, увертываясь от протянутых рук, Додик лаял, потом бежал рядом с машиной три километра до деревни, ЭлПэ как в бреду услышал мягкую краснодарскую речь, о них говорили, как о беженцах, удивлялись собаке и вели к “дохтору”.

В вагоне грязного южного поезда ЭлПэ понял, кто он. Произошло это неожиданно, он сидел в купе один, ручку двери дернули, потом еще раз, дверь не открывалась, в эту секунду перед ЭлПэ пронеслись головокружительно быстро его последние несколько дней в Москве, он рванулся к двери, радостно улыбаясь, но вместо Су в купе вошла девушка с угрюмым округлым лицом. Она несла бутылку шампанского, конфеты в коробке и пакетик с орешками. Ей было неудобно закрывать дверь ногой, девушка бросила все на полку, закрыла дверь и стала ругаться, что ей не помогли.

– Я – Лев Поликарпович.. Понимаете, а где Сусанна? Я должен быть с Сусанной, ей угрожает опасность!

– Ну, наконец-то, а то администратор в гостинице так подозрительно на тебя смотрел, словно это и не ты. И на вокзале ты как маленький ребенок, все озирался. Утратил весь свой лоск. Я вспомнила, ты говорил, что ты вол. Кстати, знаешь, что такое вол?

– Я не Вол, я – Лев Поликарпович, я ваш сосед, понимаете, я должен быть с Сусанной, куда мы едем?

– Вол – это кастрированный бык, интересно, да? Ты знал? Нет, ты знал?

– Да поймите же, Вол – это совсем другой человек!

– Это не человек, это кастрированный бык.

– Я все вспомнил, понимаете, а вы – кто?

– А я мамочка той самой Сусанны, которую ты хочешь спасать от чего-то, – сказала Вера, потом набила рот орешками и некоторое время только кивала головой ЭлПэ, жуя.

– Вера? Ну конечно! Вы – Вера! Вера, простите меня, старого дурака за тот вечер, но вы мне очень нравились тогда, когда были взрослой… Какая ерунда, в сущности... Теперь все складывается, вы просто должны понять, что я – это не Вол, было два человека, два меня! Как это сказать? Можно сказать, что он мой брат-близнец..

– Да, и его в детстве похитили цыгане.

– Это он вам сказал? Это все ерунда. Он – все мое несвершившееся, моя другая половина. Я знаю, что это идиотски звучит. Он из другой моей жизни, он пришел, чтобы найти причину странных смертей. Понимаете? Не понимаете…