Ангел на снегу

–А что мне делать – приходится верить, – Ангел вздохнул. – Интересно, а героев кормят или считается, что мы святым духом питаемся?

Сентенция пришла откуда-то из темной области сознания. Но Ангел постарался не показать собственного удивления. Тем более что реакция на высказывание оказалась вполне приемлемой – Слава усадил его на табуретку и полез в белый шкафчик – слово «холодильник» появилось с секундной задержкой – доставать, вероятно, еду. Через некоторое время на столе выстроились три бутылки из темного стекла и шмякнулся пакет мелкой сушеной рыбы.

–Чем богаты, – Слава хлопнул дверью холодильника и сел на соседнюю табуретку. – Там еще картошка была вареная, правда, но она холодная.

–Благодарю, – Ангел поискал на столе открывалку, но не нашел, поэтому открыл бутылку о край стола до того, как Слава понял свой промах. – Владимир Петрович, вы к нам не присоединитесь?

–Нет, я это не пью, – мужчина направился в сторону выхода из кухни. – И видеть не могу, как кто-то пьет...

–Ангел, не злись на него, у нас все со своими тараканами, – на всякий случай пояснил Слава. – Валерий Александрович, например, вообще ничего не пьет... В смысле, он так говорит, на самом деле он еще говорит, что не курит...

–Понимаю, – вежливо остановил Ангел разговорчивого спасенного. В область понимания подобные отношения между личностями действительно входили... А в бутылке оказалось вполне приемлемое на вкус пиво. Ангел мысленно разозлился на то, что помнит исключительно подобные мелочи, но злобное состояние продолжалось недолго...

3. Поющие где попало

Слава сидел на подоконнике и излагал Ангелу основные пути выживания в условиях резкого сокращения халявы. Расшифровывалась тема лекции просто, хоть и длинно. Дело было в том, что богатые запасы жрачки, наблюдавшиеся в городе, когда тот был относительно пустым, довольно-таки давно подошли к логическому завершению, не успев испортиться. В качестве основного источника пропитания использовались теперь «странные соседи». Под понятием понимались группы определенно двинутых существ, готовых делиться непонятно откуда берущейся едой и выпивкой за сущую, по мнению Ангела, ерунду. Ближайшие «странные соседи» базировались в промзоне, ни с кем не конфликтовали и практически поголовно страдали меломанией в тяжелой форме.

–За один концерт дают столько, что мы неделю живем, – Слава чуть не свалился со своего насеста от энергичной жестикуляции, но удержал равновесие в последний момент.

–Поэтому вас здесь так много? – уточнил Ангел. Он уже знал, что сторонниками приютившей его группы было населено три дома. И довольно плотно...

–Ну, кто-то из-за жрачки прибился, согласен, – Слава понизил голос, признавая неопровержимый факт. – А я с ними потому, что поклоняюсь нашим богам!

На данной патетической ноте подоконник таки вывернулся из-под преданного поклонника. Слава все же приземлился на ноги, вероятно, сказалась тренировка.

–Я тебя в виду не имел, я знаю, что ты другой, – поторопился успокоить его Ангел. – И полагаю, что они достойны твоего преклонения...

–Ты их просто не слышал! – твердо сказал Слава, залезая обратно. – Вот пойдешь завтра с нами...

–Тогда и поговорим, – закончил тему Ангел. – И я заранее думаю, что ты прав...

Почему-то пацифизм казался ему единственным правильным вариантом поведения. В конкретной ситуации. Во-первых, при всех своих закидонах, Слава был и оставался одним из уважаемых за что-то членов данного сообщества. Во-вторых, кроме данного члена, никаких зацепок с реальностью у Ангела не было. Да и Слава, по сути дела, относился к этой категории постольку поскольку, только из-за того, что послужил объектом спасения...

Реальность... Это слово постепенно стало означать то, что представляла из себя жизнь Ангела после пробуждения. «Поверь, это все-таки реальность», – звучало здесь чаще, чем любые другие слова. Такой уж это был мир – насильственно скроенный из обрывков, как поэтично выражался Слава...

Ангел мог уйти в тот же день, когда смог уверенно ходить без посторонней помощи. Но что-то удержало его... Возможно, то самое, подсказанное подсознанием, подозрение, что его нигде больше не ждут. К которому чуть позже присоединилось убеждение окружающих в том, что людям нужно держаться вместе. А себя Ангел считал именно человеком, и не видел объективных причин менять мнение. В конце концов, «стопроцентный звездец» таковым считался исключительно по слухам... (После того, как «бессмертный» умудрился порезаться при свидетелях, нарезая закусь, о «человечности» ему напоминал в том числе и полузаживший шрам на пальце. А насчет цвета волос было сказано прямо, что встречается и оригинальнее...)

–Опять отплываешь? – перед глазами махнули ладонью. Ангел непроизвольно моргнул и отвлекся от мрачноватых мыслей. В сущности, для них и повода-то не было... Большинство окружающих думало, что лучше забыть прошлое, к которому все равно не получится вернуться.

–Извини, – Ангел сел рядом со Славой. – Задумался. Ты здесь уже...