Ангел с мечом

Рука схватила Альтаир за локоть. Она стряхнула ее, но рука схватила снова. Так они прошли до ворот и по ступенькам спустились вниз, по неровным каменным ступенькам, которые все вели вниз по проходу к причалу, к ее лодке, которая стояла в прямоугольнике света из открытой двери. Воздух был холодным от воды и спертым от каменных стен протоки-туннеля. Железо и камень, и гниль. Альтаир уставилась на ступени внизу. Ее толкнули под локоть.

— Вот, — сказал мужчина, один из трех, которые стащили ее по лестнице вниз. Монеты блестели на его протянутой руке, серебряный и бронзовый блеск в свете лампы. Она посмотрела на них, потом подняла взгляд на мужчину.

— Это мне не поможет, — сказала она, даже без горечи. Душащий комок образовался в ее горле, — Проклятье, это совсем мне не поможет!

Она забралась в лодку и дернула причальный канат.

— Вы не против, если я заведу мотор? -

— Семья очень бы оценила, если бы вы не…

— Конечно, конечно. — Слезы просохли, и сила понеслась по жилам Альтаир, как приступ жара. — Убирайтесь к черту! — Она сунула шест в воду, и поверхность воды между ней и Бореги стала увеличиваться. — Проклятые трусы!

Ей было трудно повернуть скип. Часть этой работы ей пришлось проделать в темноте, после того как люди опять вошли и закрыли за собой дверь. Колеса взвизгнули и загремели цепи, и большие водяные ворота впустили призрачный звездный свет, который лежал на воде канала снаружи. И легкий ветер тоже появился, со свистом беспрепятственно ворвался в туннель Бореги и с шумом опять вылетел из него.

Она толкнулась шестом и быстро послала скип через узкое отверстие, повернула и поплыла в темноте прочь, мимо стен Синьори, высоких, гладких и злобных, и Золотой Мост висел над Большим Каналом, как темная вуаль на лице Синьори.

Она проехала с помощью шеста до первой опоры Золотого Моста, пока внутри у нее все не заболело, а израненные подошвы на начало жечь на палубе. Потом сделала рукой невежливый жест в сторону острова Бореги, втянула шест в лодку и пошла на нос, чтобы завести мотор.

Первая попытка. Вторая. Она торопливо возилась со стартером, и ее руки тряслись. Третий рывок стартера. Кха. Четвертый. Кашель и старт. Ветер вспрыгнул и засвистел вокруг угла Бореги. Альтаир натянула потуже фуражку на голову, установила руль в рабочее положение и села, чтобы править, зажав румпель подмышкой. У Альтаир не было больше никаких сил, и она чувствовала только холод и дрожь, которые бежали вверх по ногам и заставляли стучать зубы.

В плену. Он в плену.

Еще худшая картина пришла ей на ум. Она закрыла глаза и снова широко их открыла, пытаясь тем самым прогнать картину, картину темного места со светом лампы, похожее на подвал Богара, но без друзей в поле зрения, без надежды и без помощи, и без честно настроенного суда, окруженный только врагами.

О, Боже! Приливная вода, приливная вода и приливные ворота! Вот где это должно быть! Я пришла вверх по Змее в Большой Канал вскоре после колокола, и они были еще там, пока он звонил — поэтому они и убили Уэша — стало быть, я была неподалеку сзади их. Я почти видела их, так близко к ним была, но я не видела ни одной лодки, которая бы спускалась по Большому Каналу. Только эта лодка, которая удалялась к Маргрейву. К Маргрейву на запад. Проклятье, я их видела! Они уплывали прочь, он был у них на борту, и я этого не знала…

У приливных ворот у нас Поги, Кай и трясина, там, возле Хафиза. Если бы был прилив, они могли бы пройти сквозь отверстие гавани, но это не пройдет; они должны пройти приливными воротами, в этом сноб Бореги был прав. А прилив не достигнет своей наивысшей точки до середины шестого часа. Значит, им придется…

Она прищурилась и резко подняла голову, когда стена Синьори приблизилась к ней, резко повернула и снова направилась в центр канала, когда он приближался к массивным опорам креста Сеньори. Она плыла в тени моста, и здесь было так темно, что невозможно было видеть препятствия и поэтому приходилось плыть вслепую. Ветер свежел и становился холоднее. Мотор производил эхо, одинокое тарахтение, которое врастало через румпель в израненные руки Альтаир и ее локти, и у нее уже не было сил, чтобы убрать локоть с дерева. Было больно, нашептывал далекий голос, и сознательный разум Альтаир отвечал: Это хорошо, так я остаюсь сосредоточенной.

Дура, куда ты плывешь?

Мама, а ты можешь на это ответить?

Черта с два, на этот раз ты на самом деле наделала себе трудностей. Это сумасшедшие. Ты не думаешь, Альтаир. Ты посмотрела, на месте ли еще твой револьвер?

В панике она открыла подвесной ящик рядом с кожухом мотора. Ее пальцы обнаружили лохмотья и зарылись глубже, чтобы почувствовать гладкий металл револьвера. И маленькая коробка с патронами была на месте. Альтаир попробовала, какой он тяжелый. Исправен. Ее кровообращение снова успокоилось, и сердце замедлилось до утомленного постукивания, стучало в такт с двигателем. Альтаир прищурилась и снова смогла видеть ясно. Головная боль сидела в затылке и сильнее всего за глазами.