Ангел с пламенными крыльями. Том 3

— Скажите, вы считаете, что войсковая операция на территории целых районов, с перекрытиями шлюзов куполов этих районов, это нормально? — журнашлюх картинно усмехнулся. — Вы сказали, что вы — частные лица, но не вредит ли вооружённая операция частных лиц такого масштаба национальной безопасности и не ведёт ли к угрозе для жизни населения на территории их проведения? Ещё вопрос, как по вашему должны относиться к вам люди, подданные королевы, если вы, игнорируя их безопасность и интересы, устраиваете личные войны, оцепив районы и используя спецсредства и технику? Каково ваше личное мнение, как частного лица, не лучше ли простым людям подчиниться хоть и коррумпированному, но не допускающему таких вопиющих прецедентов, закону, чем частной армии с непонятными целями непонятного состава и полным отсутствием понятия права человека на жизнь? Спасибо!

Мишель в цвет зааплодировала.

— Браво, сеньор Хименес! Поправьте, если ошибаюсь. Аналитик, своя колонка во «Второй планете от Солнца», блог-миллионник, что для маленькой Венеры много, и та ещё сволочь в довольно однобокой, но захватывающей по накалу страстей подаче информации? Ничего не забыла?

Тип поклонился.

— Спасибо за признание заслуг, сеньора.

— Не благодарите, — отмахнулась Мишель. Просто мы в прямом эфире, и мне бы хотелось, чтобы зритель понимал, что вопрос мне задал не объективный журналист, ратующий за будущее своей страны и переживающий за здоровье её жителей, а человек, сидящий на финансировании имперской службы безопасности и отстаивающий любые идеи: либеральные, социальные, республиканские — главным критерием которых будет ослабление королевской власти.

— У вас, несомненно, есть доказательства этого? — стараясь держать лицо, улыбался тип.

Мишель пожала плечами.

— Сеньор, знаете, в чём прелесть моего статуса? Я — тупой солдафон, задача которого маршировать и охранять своего сеньора. Мне достаточно ЗНАТЬ кто вы. Доказательством пусть озабочиваются другие люди.

Пауза и ехидная победная улыбочка. Хименес её спокойно выдержал, но она по глазам поняла, как он зол. Подавляющему большинству зрителей плевать на любые доказательства аргументов, что говорят в «картинке из ящика». Никто никогда не будет проверять их (ну за исключением некоторого процента фриков). Люди просто хотят слышать свою версию событий, чтобы им её подтвердили, или не хотят слышать вообще.

А ещё есть такая вещь, как антураж. Никто не будет слушать скупые отчёты солдафона-Тьерри, главы корпуса телохранителей королевы — да кому они нужны? Но зато обратят внимания на эксцентричную стерву, развивающую постороннюю, но эмоциональную полемику в прямом эфире. И плевать, соответствуют ли истине её аргументы — она «крутая», и уже это — основание её послушать. А сеньор начал оправдываться, прикрываться требованием доказательств… И проиграл согласно первому закону психологии толпы.

Она же, как солдафон и совсем не дипломат, и даже не госслужащий (ну, почти) не обязана говорить только абсолютную доказываемую правду. Она не несёт ответа за то, что произносит вслух. И если в некоторые моменты старается, чтобы все её слова были подтверждаемы, то вот сейчас игра от обратного — ей надо просто громко кричать: «Воры». Ибо даже если не воры, никто не предъявит. А и предъявит — можно постфактум скосить «под блондинку».

— Сеньор, отвечу на ваш вопрос вопросами, по порядку, — продолжала победно улыбаться она. — Вы спрашиваете, как народ отнесётся к случайно пострадавшим в наших боевых акциях. А у вас есть список пострадавших во вчерашней ночной вендетте? Список ГРАЖДАНСКИХ, то есть людей, не связанных с силовыми структурами и бандами, которым мстили? Назовите их количество? Сколько из них женщин, сколько детей?

У вас нет ответа. Нет списка. Потому, что нет самих пострадавших. Я знаю, поверьте, держу руку на пульсе. — А это обращаясь в зал. — Вы спрОсите, а я знаю, вы спрОсите, буквально предъявите, по каким критериям мои люди отличали бандитов от небандитов? Отвечаю — это сложная совокупность критериев. Каждый кандидат в покойники был внимательно рассмотрен и изучен множеством готовивших вендетту людей, и только после принималось решение о занесение его в базу целей. Без необходимого количества доказательств он в базу тех, кого надо уничтожить, не заносился. — Это была частичная правда, но Мишель не врала, это главное. И за слова могла ответить хоть под полиграфом. — Больше скажу, если вдруг появится некто, кто будет утверждать, что мы убили «не того», — это снова для зала, — я лично предоставлю доказательства его вины, в каждом таком случае!