Ангел с пламенными крыльями. Том 3

Подонок сидел ни жив, ни мёртв. И почти не сопротивлялся, когда Роза с Мией занесли над ним роковую щётку. Думаю, его просто парализовало от страха — у не самых смелых людей такое бывает. Размах, удар… И вой Марио присоединился к какофонии воев дружков-подельников.

Когда завывания младшего Сколари стихли, как и матерные выражения и крики старшего (мы специально делали всё на его глазах), Кассандра вновь заговорила. Говорила долго, но суть её речи сводился к тому, что он — главный виновник. И если остальные просто умрут, даже те, кого обесчестили, то он должен не просто умереть, а умереть от бесчестья. Как лидер и заводила.

Генерал Уно вновь что-то закричал, душераздирающее. Очередное «Н-Е-Е-Е-ЕТ!», идущее из самых глубин его чёрной души. Но это ни на что не могло повлиять. Роза придержала смертоносный агрегат, а Мия замахнулась ногой, и, словно отправляя в полёт к воротам соперника, футбольный мяч, жахнула по основанию щётки со всей дури, на которую была способна, вгоняя оную в тело юного бандюка на всю возможную длину — насколько получилось.

Очнулся я держащимся руками за колонну, буквально обнявшим её. Меня рвало. Рядом, чуть вдали, возле пульта, блевал и Жан-Поль. Пульт ему организовали недалеко от нас, но в стороне, из-за колонны нам его не было видно. Инесс оказалась крепче, стояла, как и я, уперев руки в стенку, но сдержалась. Обернулся назад. Эдуардо девчонки Анны давали нюхать нашатырь. Слабак, но я не злорадствовал и не иронизировал — эта потеря сознания никак не унизила принца в моих глазах. Марина стояла бледная, как смерть, но твёрдо и уверенно. Фрейя тоже оказалась тем ещё орешком — ходила кругами, задавливая рвотные позывы. Жестикулировала девчонкам охранения, но те явно её не понимали. И даже Беатрис закрыла глаза ладошкой, отвернувшись в сторону. Заторможенность нервной системы спасла её от катастрофы, и это тоже к лучшему.

Ангелы оказались покрепче. Стошнило лишь самых маленьких, трёх человек из взвода Терезы, включая мою крестницу Мари-Анж. Но их под благовидным предлогом изначально не пустили «на сцену», в массовку, поставив вдоль дальней стены.

— Держись! — раздался за спиной громкий шепот Паулы. — Ты должен выдержать! Должен!

Мне в ладонь перекочевала влажная салфетка. Вытерев ею рот и бросив тут же на пол, я вернулся к наблюдающим. Косой взгляд в сторону — кажется, Жан-Поль тоже пришёл в норму. Подполз к пульту, сел, сделал музыку чуть громче и добавил свет. Ему тоже нельзя расслабляться, он здесь главный.

Тушка Марио прекратила биться в конвульсиях — к его смерти я успел. Страшная, ужасная смерть! Впрочем, земля ему стекловатой.

— Заканчиваем! — раздался в ушах голос режиссёра. Даже по звуку можно было определить, что он бледный, как смерть, и находится на грани. Но я знал, зелёный, блюющий, он довершит действие до конца.

Сестрёнки ушли со сцены. Вместо них появились девочки Оливии — четыре человека, и Маркиза. У всех в руках были канистры с керосином — органическим растворителем, который нашли для завершающего третьего акта действия.

Описать дальнейшее можно быстро, в двух словах, хотя процесс растянулся минут на десять. Стараясь не облить себя, девочки аккуратно полили растворителем каждого из прикованных бандюков, после чего «провели» струями круг по линии световых столбов. Полили комиссара и Сколари. Все бандиты, кроме ещё живой, но уже не соображающей четвёрки «униженных», выли, орали, трепыхались. Кто-то проклинал нас, кто-то наоборот, молил о пощаде и плакал. Кто-то откровенно угрожал, не понимая, что находится не в том положении. Всё это прошло мимо, фоном. Я держался.

— Всё готово. — А это Маркиза, командующая парадом. — Хуан?

Я вышел вперёд. Подошедшие и ставшие невдалеке Сестрёнки оперативно разделись и протянули, одна — маску, другая — накидку. Надев балахон и натянув капюшон, нацепил маску. Вышел на свет, медленно подошёл к Сколари. При виде меня команданте затих, уставился злыми-презлыми глазами.

— Ты!.. Ты!..

Но это всё, на что его хватило.

— Время собирать камни, — тихо-тихо, чтоб слышал только он, произнёс я и отошёл. Рядом с бандитами было неуютно находиться. Вокруг адски воняла органика, я ходил по лужам и ручейкам керосина и это не метафора. Чего доброго, пропитаюсь и сам загорюсь. Отошёл. Подошёл к «хвосту» — дорожке растворителя, налитой в сторону, чтоб можно было поджечь всю эту систему из безопасного места по принципу жидкого бикфордова шнура. Достал из кармана брюк памятную серебряную зажигалку. Наклонился. В ангаре повисла тишина — ангелы затаили дыхание, а бандюки… Наверное надеялись, что это такая злая шутка. Что мы их напугали, но теперь передумаем и… Отцепим и потащим в гвардию?

В общем, не знаю, что они там думали, но только в глазах абсолютно всех подонков я видел робкую, но очень сильную надежду. Щелчок. Не люблю лишать людей надежды, но иногда они сами не оставляют выбора.

Ангар полыхал. Не весь, конечно, а только пропитанный керосином пятачок в центре. Бетон и металл — тут больше нечему было гореть. Запах горелого волоса и мяса, крики и ор сгораемых заживо людей…