Ангел с железными крыльями

Спустя какое‑то время напряженное тело выгнулось в последний раз и, обмякнув, замерло, мелко дрожа. Вздернул агента за плечи, я посадил того спиной к стене, придерживая за плечо его ватное тело, так как оно постоянно норовило завалиться на бок. Пашутин присел на корточки рядом с ним, затем взяв за подбородок, приподнял ему голову. У британца было совершенно белое, мучнистого цвета, мокрое от пота, лицо. Глаза слепо смотрели в пустоту. Мозг и нервы, пораженные болевым шоком, еще только начали приходить в себя от боли. Наконец, зрачки дрогнули.

— Можешь беседовать.

— Что мистер, теперь говорить будешь?

— Я…. Нет. Не буду.

Услышав перевод Пашутина, я сказал:

— Если ему понравилось, могу повторить.

Услышав мои слова, британец бросил на меня затравленный взгляд, потом постарался вжаться в стену, а когда не получилось, заговорил. Быстро, торопливо, скороговоркой. Когда закончил, Пашутин поднялся, несколько секунд смотрел в мутные глаза агента, затем его рука змеей скользнула за борт пиджака, а уже в следующее мгновение ствол пистолета с силой уперся в переносицу англичанина. Подполковник что‑то рявкнул на английском, явно желая получить подтверждение полученной информации. Агент, глядя выпученными от страха глазами, стал быстро, но при этом сбивчиво, от крайнего волнения, говорить. Замолчав, "желтая шляпа" обвела нас молящим взглядом, при этом стараясь не смотреть на ствол пистолета.

— Похоже, он рассказал, все что знал, — задумчиво сказал Пашутин, отводя ствол от лица британца. — Адрес есть.

— Тогда чего стоим?

Рукоять пистолета Пашутина взметнулась в воздух и тут же стремительно упала на голову агента.

— Ты прав, идем.

Уже по дороге я узнал, что когда Татищев отсутствует, документы хранятся у Фонарина. Пока Татищева не было, в комнату Фонарина явилась симпатичная горничная. Она заламывала руки, изображая страдания на лице и, в конце концов, сумела вытащить дипломата в коридор, а за время его отсутствия комнату быстро обыскали. Судя по всему, обыск был сделан второпях, потому что когда Фонарин вернулся, он сразу заметил и подал сигнал тревоги, оговоренный на самый крайний случай. А агент был оставлен в гостинице специально для выявления и по возможности отслеживания других членов русской делегации.

— Быстро ты его раскусил.

— Интуиция, Сергей. Было в нем что‑то фальшивое…. Ну не знаю, как объяснить.

— Что сказал портье?

— За две бумажки, десять фунтов каждая, его попросили ничего не видеть, не слышать и поддерживать разговор.

Указанный адрес мы нашли быстро. Ударом ноги я выбил дверь. Сидевший в коридоре охранник, только и успел вскочить на ноги, после чего его затылок с глухим треском врезался в стену. Ворвавшись в комнату, я был готов открыть огонь на поражение, но этого не понадобилось. Из троих мужчин, находящихся в помещении, только у одного, плотно сбитого мужчины с пышными усами, рука резко скользнула к карману брюк, но уже в следующее мгновение застыла на полпути, стоило ему увидеть направленный на него ствол пистолета. Быстро обежал взглядом на предмет опасности двух других англичан. В кресте сидел толстяк. Полный, с отвисшими щеками на мясистом лице, он чем‑то напоминал бульдога. Рядом с ним стояла его полная противоположность — худой английский джентльмен, с длинными черными усами, переходящими в короткую аккуратную бородку. В руках он держал большую прошитую тетрадь в светло — коричневой обложке. До этой секунды мне не довелось ее видеть, но догадаться, что это были украденные бумаги, было несложно.

— Ты их совсем запугал, Сергей. Разве так можно? Господа англичане могут плохо о нас подумать, — небрежным тоном, сказал, появившейся на пороге комнаты, Пашутин. В руке он держал пистолет. — Это никуда не годиться. Положение нужно срочно исправлять, а иначе союзники перестанут нас любить.

С этими словами он сделал несколько шагов, затем неожиданно и резко ударил британца, держащего в руках тетрадь, рукоятью пистолета по голове. Тот коротко вскрикнул и мешком завалился на пол.

— Вы тут что‑то уронили, сэр! — с этими словами подполковник неторопливо наклонился и, подобрав тетрадь, быстро пролистал несколько страниц.

— Хм! Странно. Ни одного слова по — английски, только на русском и немецком языках, — и он резко повернулся к толстяку. — Говорить будешь, мистер?

Старший агент все еще никак прийти в себя от неожиданного появления русских головорезов. Операция была проделана на должном уровне. Ничто не предвещало провала. Его люди заверили, что за ними не было слежки. Тогда, дьявол их раздери, что случилось?!

Его судорожные попытки понять были прерваны неожиданным вопросом на хорошем английском языке. Надо было как‑то выкручиваться. Изобразив гнев, он закричал: —

— Это грубое насилие!! Произвол! Это частная квартира!! Я консультант английского посольства по продовольственным закупкам. Вы за это ответите! Я буду жаловаться!

Пашутин расплылся в улыбке. Вот только радости в ней было столько, сколько в оскале хищного зверя.