Ангел тьмы

Мы проследовали за привратником: сперва он раздвинул внешнюю деревянную створку роскошно отделанного лифта, затем внутреннюю — железную решетку. Примостившись на миниатюрный пуфик, обитый бархатом, в надежде сим поддеть вредного старика (к слову сказать, успешно), я принялся разглядывать полировку панелей красного дерева и латуни, попутно дивясь, какому несчастному приходится полжизни поддерживать всю эту роскошь в порядке. Если все это работа самого старикана, то надлежит признать — у него есть веский повод для сварливости. Закрыв решетку и затворив дверцу, он натянул пару поношенных и нечистых кожаных перчаток и резко и сильно рванул смазанный трос лифта — тот в углу тянулся из пола вверх и уходил в потолок, — приведя тем самым эту штуковину в движение. Мы начали плавно подниматься к пятому этажу, где мистер Мур занимал апартаменты, выходившие окнами на парк к северу от здания.

Вновь лязгнула решетка, скрипнула дверь, и мы с Сайрусом устремились за мисс Говард по коридору, выкрашенному бежевым; там и сям стены прерывались деревянными дверьми, отполированными едва ли не сильнее лифтовой кабинки. Добравшись до квартиры мистера Мура, мисс Говард постучала и сделала вид, словно дожидается, пока ей откроют. Обернувшись к привратнику, продолжавшему внимательно наблюдать за нами, она сказала:

— Уже поздно, Стивенсон. Не смеем вас больше задерживать.

Тот неохотно кивнул, закрыл лифт и уехал обратно вниз.

Как только он исчез, мисс Говард приложилась ухом к двери, потом глянула на меня — в ее зеленых глазах плясал азарт.

— Ладно, Стиви, — прошептала она. — Твой черед.

Пусть и обращенный к стезе праведной с тех пор, как я впервые ступил на порог дома доктора Крайцлера двумя годами ранее, я по-прежнему не расставался с некоторыми из своих старых орудий труда: время от времени они могли пригодиться. Среди них был и мой небольшой набор отмычек, при помощи коих я живо справился с весьма примитивными кулачками в дверном замке мистера Мура. С легким щелчком дверь приоткрылась, и мисс Говард довольно просияла.

— Тебе правда стоит меня как-нибудь этому выучить, — прошептала она, беззвучно похлопав меня по спине и слегка толкнув дверь. — Ну, вот и мы.

Мистер Мур обставил свое жилище всей мебелью покойной бабушки, которую ему дозволило изъять семейство, дополнив ее некоторым количеством элементов английского провинциального интерьера, подобранных с помощью доктора Крайцлера. Так что место производило двойственное впечатление: с одной стороны, здорово смахивало на гнездышко престарелой леди, с другой — на заскорузлую холостяцкую нору. Квартира состояла примерно из семи комнат, скомпонованных таким безумным манером, каковым никому бы не пришло в голову располагать помещения в обычном доме. Бесшумным гуськом пробрались мы через темный центральный зал, стараясь не сходить с дорожки; на полпути нам стали попадаться предметы мужского и женского гардероба. Завидев это, мисс Говард помрачнела, и ее суровость лишь усиливалась по мере того, как мы приближались к двери спальни, из-за которой раздавались хихиканье и смех. Вся подобравшись перед дверью, она уже сжала кулак и вознамерилась от души постучать, но дверь вдруг отворилась сама и оттуда выпорхнула женщина.

И это была — сейчас-то уж я могу судить об этом с куда большим знанием дела, нежели тогда, — действительно женщина.

Кроме длинных золотистых волос, доходивших до талии и покрывала, служившего ей единственным одеянием, кое она придерживала сбоку одной рукой, у этой особы имелась великолепная пара ножек, начинавшаяся изящными лодыжками и заканчивавшаяся, казалось, где-то под потолком, — а потолки в этом доме были высоченными, скажу я вам. Уже выйдя из спальни, она продолжала хихикать, а изнутри до нас донесся голос мистера Мура, умолявший ее вернуться.

— Обязательно, Джон, обязательно, — мелодично проворковала женщина густо-красными устами. — Но ты должен чуток подождать. — Она прикрыла за собой дверь, повернулась к ванной, располагавшейся в конце холла, — и тут заметила нас.

Она не проронила ни слова, лишь озадаченно улыбнулась. Мисс Говард улыбнулась в ответ, хоть я видел, чего ей это стоило, и прижала палец к губам, показывая, что ей лучше бы не шуметь. Та повторила жест, хихикнула еще раз — она была очевидно пьяна — и, не требуя от нас дальнейших объяснений, продолжила путь в ванную. Это вызвало у мисс Говард куда более искреннюю улыбку, хотя и довольно стервозную, надо заметить, когда она распахнула дверь в спальню.