Ангелополис

– Революция семнадцатого года и злодейское убийство царской семьи в Екатеринбурге семнадцатого июля тысяча девятьсот восемнадцатого года перевернули весь мир моих родителей. В короткий промежуток времени между отречением царя в семнадцатом году и последовавшими за ним народными волнениями царица, понимая опасность, попыталась спрятать некоторые из самых драгоценных своих сокровищ. Драгоценные камни оставались в карманах семьи монарха до самого конца, и, когда их расстреливали, пули били прямо по алмазам и жемчугам. Однако более крупные вещи приходилось оставлять. Мои родители были простыми людьми, трудолюбивыми и верными Романовым. Эти качества всегда восхищали Александру. Посему царица доверила им хранение спрятанных сокровищ.

– Но дворец в Царском Селе был ограблен, – проговорила Вера, перебив хозяйку. – Революционеры конфисковали царские сокровища и передали в хранилища, где их сфотографировали, описали и занесли в каталоги, a часть разломали, прежде чем продать за пределами России – ради одних денег.

– К сожалению, вы правы, – сказала Надя. – Мои родители не имели никакой возможности сохранить царские вещи, поэтому, взяв все, что можно унести, они бежали из страны. Сперва в Финляндию, где оставались до конца Первой мировой войны, а позже поселились в Париже и через несколько лет открыли там антикварный магазинчик под названием «Старая Россия».

– И они везли с собой все это? – спросил Верлен, указывая на окружающий хаос.

– Конечно, нет, – возразила женщина. – Эти предметы собраны за целую, посвященную собирательству жизнь. Но моим родителям удалось тогда вывезти некоторую часть сокровищ. Они многим рисковали.

Охотник взял в руку инкрустированное камнями яйцо, приведшее их к Наде. И заметил, что пытается заключить сделку с судьбой. Раз оно даровало родителям Нади новую жизнь, то, наверное, сможет привести его к Эванджелине.

– Итак, это яйцо обеспечило жизнь ваших родителей во Франции.

– Да, – ответила Надя. – Сокровище, которое вы держите в руке, и землянично-розовое яйцо на портрете представляют собой всего два артефакта из восьми, вывезенных ими из России в семнадцатом году. Другой предмет был не столь броским, но не менее ценным.

Надя взяла альбом узловатыми пальцами.

– Мои родители первоначально считали его памятным альбомом, каковые были в ходу в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Молодые девицы засушивали цветы, полученные разными способами – в частности, от женихов, – в качестве сувениров. Подобные любовные залоги были в моде среди девушек высшего общества. Думаю, четыре великих княжны сами собирали их. Любопытный альбом, хотя мои родители никогда не понимали этого. Зато им было известно, насколько царица ценила его. И поэтому они хранили эту вещь. За всю свою жизнь мои родители приобрели и продали множество императорских сокровищ. Подобная торговля составила им репутацию. Однако мать не продавала яйца, не продала и альбом. Перед смертью она передала его мне.

– Ваши родители могли не понимать его значение, – твердым тоном проговорила Вера, в глазах которой мелькнул огонек интереса. – Но у вас должно было сложиться собственное представление об альбоме.

Возникла неловкая пауза, хозяйка прикидывала, насколько опасно для нее открыть свои знания.

– Надя, – мягко проговорил Бруно, словно бы обращался к тому ребенку на портрете, а не к пожилой женщине. – Яйцо с херувимом передала Верлену Эванджелина. Нас привела сюда дочь Анджелы Валко.

– Я сразу это поняла, – проговорила женщина с ноткой возмущения в голосе. – И только по этой причине помогу вам разгадать тайну яйца.

Ангелополис, Челябинск, Россия

Сознание вернулось к Эванджелине, и вокруг проступили очертания окружающего мира. Она заморгала, пытаясь определить окружившие ее странные образы, но сумела различить лишь оттенки света: мерцание красок над головой, белую вспышку сбоку, темноту за нею. Глотнув, женщина ощутила острую боль в шее, вернувшую ее к реальности. Она вспомнила про укол скальпеля. Вспомнила про Годвина и победоносное выражение, появившееся на его лице, когда он наполнял стеклянный фиал ее кровью.

Взглянув в потолок, она увидела кружащийся цветной вихрь. Проекция исходила из какой-то разновидности микроскопа, находившегося в дальнем углу комнаты. Ученый стоял под вихрем калейдоскопа; тот окрашивал его бледную кожу в красный, сиреневый и розовый цвет попеременно. Под проекцией появился текст. Сощурясь, пленница прочла: «2009, митохондриальная ДНК: Эванджелина Каччаторе, возраст: 33 года, материнская линия: Анджела Валко /Габриэлла Леви-Франш».

Заметив, куда она смотрит, Годвин сказал: