Ангелов в Голливуде не бывает

– Ты это о чем? – довольно сухо спросил Тони.

– Мама, конечно, расстаралась с платьем, – продолжал Лео спокойно, – но еще немного, и стало бы видно, что невеста на третьем месяце.

Тони сделал свирепые глаза и за спинами гостей показал брату кулак. Рэй изо всех сил старался сохранить серьезное лицо, но его так и распирало от смеха.

– Хватит вам препираться, – вмешался Джонни, стоявший вместе с Мэй ближе к проходу. – Лучия хотела стать женой Винса, ее отец не соглашался, тогда они сами все устроили так, что ему все равно пришлось уступить.

– Лучше бы он сразу согласился, – пробормотал Рэй. – Как будто он не знал, что Серано всегда добиваются своего.

Дальше торжества переместились в дом отца Лучии, что было более чем разумно, потому что в домике Розы гости бы точно не поместились. В саду загодя расставили столы, деревья украсили гирляндами, на веранде играл итальянский оркестр. Один за другим пошли тосты за жениха, за невесту, за их счастливую жизнь. Я сидела между Тони, который сообщал мне разные сведения то об одном, то о другом госте, и Джонни, которому приходилось отвлекаться на Мэй. Не привыкшая к таким застольям, которые затягиваются и где лучше пить понемногу, она быстро перебрала и захмелела. В пьяном виде ее вульгарность стала еще более очевидна, чем в трезвом; она несла чушь заплетающимся языком, порывалась встать и спеть что-нибудь, и я уже не раз и не два ловила пристальный взгляд Розы (она сидела на почетном месте возле жениха), обращенный в сторону Мэй, – взгляд, в котором не было ни капли симпатии. Когда Мэй опрокинула на скатерть бокал красного вина, да так удачно, что брызги попали даже на мою блузку, Тони, очевидно, решил, что с него хватит.

– Сделай что-нибудь со своей потаскухой, – зло бросил он Джонни по-итальянски. – Она же совсем не умеет себя вести!

Джонни помрачнел и, дернув щекой, подал мне салфетку, чтобы я вытерла брызги.

– Твое счастье, что здесь мама, – ответил он брату, тоже по-итальянски. – Иначе я бы набил тебе морду.

Мэй не понимала, о чем они говорили, но ей хватило интонации и выражения лиц, чтобы вникнуть в суть происходящего.

– Он что, хочет меня оскорбить? – возмутилась она. – Паршивый макаронник!

– Заткнись, сучка, – огрызнулся Тони, и в следующее мгновение брат кинулся на него. Мэй завизжала. Дерущихся растащили, едва они обменялись первыми ударами. Винс вскочил со своего места во главе стола и подошел к нам.

– Хоть на моей свадьбе… – начал он, сверкая глазами. – Какого черта, Тони!

– А что я? Он первый меня ударил, – с усмешкой ответил Тони, вытирая разбитый рот. – Я ответил.

– Чтобы Джонни кого-то ударил первым – должно быть, ты сильно его достал, – сердито бросил Винс. – Уймитесь, вы оба! Не портите нам праздник!

– А теперь – танцы! – закричала Лучия, чтобы отвлечь внимание гостей от неприятного инцидента. – Танцуют все!

Она увлекла мужа танцевать. Мэй вцепилась в Джонни, требуя сказать ей, не сильно ли он пострадал, и, когда он раз десять повторил, что с ним все в порядке, захныкала, что ей тут не нравится.

– Убери ее отсюда, – сказал Тони.

– Тебе что, мало? – воинственно спросил Джонни. Но тут к ним подошла Роза, и братья потупились, как нашкодившие мальчишки.

– Что – здесь – происходит? – промолвила она по-итальянски таким голосом, что у меня кровь застыла в жилах.

Схватив свою сумочку, я шагнула прочь – так поспешно, что чуть не споткнулась. Кто-то подхватил меня под локоть. Распрямившись, я увидела улыбающееся лицо Рэя Серано.

– Разрешите пригласить вас на танец? – спросил он.

5

Я станцевала с ним три или четыре танца подряд – не потому, что он меня как-то интересовал (я считала его подростком, то есть, в сущности, ребенком), а потому, что надеялась кое-что у него выведать. У меня не хватило духу на прямые расспросы о том, что меня волновало больше всего, и я начала издали. Красивый дом, сад с апельсиновыми деревьями, прекрасное угощение – судя по всему, у тестя Винса водятся деньги?

Рэй ответил, что мистер Верде не то чтобы богач, но в их районе считается достаточно обеспеченным. Ему принадлежит пекарня, он продает хлеб, пиццу и пирожки, и дела идут неплохо. У Верде с женой только двое детей, Пол и Лучия. Вообще-то он хотел бы для дочери более перспективного жениха, но Лучия не желала слышать ни о ком, кроме Винса. Роза тоже была недовольна выбором сына, но уже по другой причине: даже если бы ее сын объявил, что женится на царице Савской, Роза бы все равно осталась недовольна.

– Такая уж она, – улыбнулся Рэй.

– Наверное, у Винса было много девушек? – продолжала я. – А у Тони? А что насчет Джонни? Давно он с Мэй? Где она работает? Вообще такое впечатление, что у них все серьезно…

– У Винса были какие-то интрижки, но как только он встретил Лучию, все само собой сошло на нет. Тони – живчик, забияка, девушки его всегда обожали. Джонни, напротив, милый, спокойный, домашний. Мамин любимец, но по части девушек мог бы легко обойти Тони, если бы захотел. Другое дело, что его не интересуют те девушки, которых выбирает не он сам.

– А Мэй…