Ангелы апокалипсиса

Казалось, её серая полоска только что была под колёсами, и вдруг машина резко клюнула носом, удар днищем и мгновенная остановка. Сидевшего в передней части кузова и державшегося за рукоять открывания бойницы Ефимова швырнуло вперёд; ладонь, оставляя лоскуты кожи на металле, соскользнула, но всё же удержала прапорщика от падения. Остальные по инерции резко подались вперёд, наваливаясь и давя друг друга. Загремело вырвавшееся из рук оружие. Крики от боли перемежались яростными ругательствами.

– Все целы? – Ефимов обеспокоенно всмотрелся в глубину кузова, будто в кромешной темноте бронированного чрева можно было что-то разглядеть. – Никто ничего не сломал?

– Да вроде всё цело, – сквозь боль прошипел Агушев. – Вот зараза, больно-то как! – Он потрогал отбитое автоматом бедро.

– Доездились! – Фёдор с трудом выбрался из-под навалившихся сверху рюкзаков.

Ефимов распахнул бронированную дверь, повеяло прохладой. Приглушенно матерясь, появился группник, следом за ним ротный.

– У всех всё нормально?

– Вроде бы… – Ответ Ефимова оказался весьма неопределённым.

– Тогда чего сидим? – Кречетов был в своём репертуаре. – Давайте, давайте, уходите живее!

– Да у нас тут куча-мала, – донёсся голос Фёдора, – не пойми что.

– Каждый берёт по рюкзаку и уходит. – Ефимов быстро принял правильное решение. Спрыгнул, подхватил чужой рюкзак, шагнул в сторону. – Туда, – указывая направление, скомандовал следующему спрыгнувшему, дождался, когда в кузове никого не останется, обратился к всегда выходившему крайним Горелову: – Сергей, проверь, ничего не забыли?!

– Проверил, – ответил тот и, спрыгнув, поспешил вслед за остальными.

– Ни пуха, Михалыч! – пожелал ротный, и Ефимов, бросив привычное «К чёрту!» – растворился в сгущающихся сумерках. В голове настойчиво свербела мысль: «Нет худа без добра».

Из-за этого происшествия идти предстояло дальше, но зато можно было не опасаться, что их появление будет замечено противником. Сплошной линии фронта со стороны ополченцев в этом месте не существовало – исключительно опорные пункты и выносные посты. Проводник, из числа местных, которому во избежание утечки информации предстояло провести группу не замеченной даже для своих, должен был ждать в условленном месте не ранее десяти часов завтрашнего дня. Так что времени до него добраться было достаточно. Укрывшись в овраге, в который едва не кувыркнулась машина (хорошо – села на днище), спецназовцы разобрали рюкзаки и, не теряя времени, выдвинулись в нужном направлении. Шли всю ночь, почти не останавливаясь. Ближе к утру пересекли кукурузное поле и вышли к заброшенному хутору. Укрывшись за густыми стеблями, стали ждать. Ожидание длилось недолго. Послышалось шуршание жестких листьев, частое дыхание, и прямо на разведчиков вышел полноватый мужчина средних лет. Увидев направленные на него стволы, он вначале опешил, но быстро успокоился и произнёс начало заранее оговорённой фразы:

– Вот початок насобирать… – Он замолчал, ожидая ответной реакции.

– Жену кормить будешь? – как можно небрежнее бросил оказавшийся рядом с ним Масляков.

Тот неуверенно кивнул. Напряжённость по-прежнему сохранялась. Первые две фразы могли случайным образом и совпасть.

– Курам. Они у меня элитные – породы американа.

– А может, амераукана? – Масляков тщательно выговорил заранее выученное слово.

– Уф, слава богу! – облегченно выдохнул мужик. – Перетрухнул малость! Поди вас разбери, маскхалаты, они что тут, что там маскхалаты. А морды лица и вовсе. Я вас позже ждал. – И суетливо, словно спохватившись: – Здравствуйте!

– Здравствуйте!

Пришедший посчитал нужным поздороваться с каждым спецназовцем. А после сразу поманил за собой. Шли довольно долго. Наконец, оказавшись на небольшой высотке, проводник, назвавшийся Иваном Никанорычем (кто знает, было ли это имя настоящим?), остановился и, указывая куда-то вперед, негромко произнёс:

– Вон за той посадочкой «бандерлоги» и сидят. К нам не суются. Наступать по всей линии фронта силёнок не хватает, но у них там окопы понарыты, блиндажи. Полная фортификация. Просто так не пройти. Так что, парни, аккуратнее. И храни вас Бог!

– Спасибо!

Долго не рассусоливали. Иван Никанорович распрощался и поспешил в обратном направлении. А спецназовцы, на всякий случай уйдя на некоторое расстояние в сторону и заняв круговую оборону, расположились на отдых.

Посовещавшись, командир и его заместитель единодушно решили переходить линию соприкосновения в неполном составе. Смысла тащиться всей группой для ведения разведки наблюдением не было никакого.

Ближе к вечеру Масляков вызвал к себе старших троек.

– На ту сторону пойду я, Сергей Михайлович, тройка Горелова и Агушева. Боровиков с остальными займёт позиции на месте перехода и будет нас ждать.

– Какого рожна? – недовольно заворчал Фёдор.

– Кто-то должен остаться за старшего.

– А что оставаться? Надо идти всей группой.

– Нет смысла, к тому же если при обратном переходе нас заметят, то вы поддержите огнём.

– Вот пусть Горелов остаётся. Почему я-то?